Good Again (СИ)

И я громко заплакала, точнее, завыла, как какое-нибудь умирающее животное в темном глухом лесу. Потом возле меня послышалось шарканье, и я смутно начала осознавать, что рядом со мной на крыльце не Пит, а Хеймитч, опустившийся на колени. Но бросить выть я не могла, так и каталась по полу, пытаясь избавиться от поселившихся с моем мозгу кошмаров, крепко зажав голову в ладонях, всхлипывая и выкрикивая ее имя. Даже на закрытых веках я видела очертания ее пылающего тела — в точности, как в Капитолии. Она вновь и вновь умирала в моих снах, и мне было от этого не скрыться. В конце концов я скорее услышала, чем почувствовала звонкую пощечину, которая окончательно вырвала меня из лап затяжного ужаса. Щеку ужалила боль, а секунду спустя я могла наблюдать, как к нам подбежал Пит и принялся на чем свет стоит в голос честить Хеймитча. Я и не подозревала, что Пит способен произносить вслух подобные слова.

Стоило мне открыть глаза, как моему взгляду предстал стоящий на корточках Хеймитч, который пытался заслониться от готового его побить Пита. Я затрясла головой и поспешила остановить неизбежную атаку на нашего ментора.

— Не надо, Пит, все хорошо. Хорошо.

Пит обернулся и посмотрел на меня: его расширившиеся зрачки почти задавили голубую радужку, глаза ярко сверкали от гнева даже в темноте.

— Он просто пытался помочь, — прошептала я, и потянула Пита вниз, к себе.

— Изящно выражаешься, — ухмыльнулся Хеймитч, осматривая чуть было не сломанную руку, и одновременно пытаясь отряхнуться. — Кто бы мог подумать, что ты так умеешь, — Пит ответил ему убийственным взглядом, и мне пришлось прижать его поближе. — Знаешь, малыш, это вообще-то называется «страшный сон». И от него нельзя избавить одними только разговорами — как и тебя никто не может словами отвлечь во время приступа, — он настороженно посмотрел на кулак Пита, прежде чем обратить свое внимание на меня. — А ты-то чего валялась тут, на крыльце?

Я просто замотала головой, пытаясь вернуть себе ясность мысли, а заодно избавиться от ноющей боли в щеке, и от эха кошмаров.

— Мне не хотелось будить Пита. И я не думала, что засну, — мне было стыдно за свою слабость, горло саднило от криков, а лицо так и не просохло от слез.

— Вот ты и решила перебудить всех остальных по соседству? Везет мне.

— Прости, — всхлипнула я.

— Не извиняйся. Он, скорее всего, и не спал, — прошептал Пит, прижимая меня к себе покрепче.

Хеймитч посмотрел на меня сверху вниз, оценивая мое состояние. Пита между тем все еще потряхивало от гнева.

— Тебе лучше приложить к щеке что-нибудь холодное.

— Все нормально, со мной случалось кое-что похуже, — ответила я и посмотрела на Пита многозначительно, надеясь, что он хотя бы извинится перед Хеймитчем.

- Ага, спасибо, — пробормотал Пит. Хеймитч же повернулся, чтобы уйти прочь, вниз по ступенькам, неопределенно мазнув рукой в воздухе.

Пит же, подумав, окликнул его:

— Кстати, если ты еще раз поднимешь на нее руку, я тебе не только руку, но и голову оторву.

Хеймитч лишь усмехнулся.

— Ну так давай ей пощечины сам. Вам обоим это явно доставит удовольствие, — сказав это, он пошлепал по траве на лужайке к себе домой.

Не будь я все еще подавлена своим кошмаром, меня бы смертельно взорвало от подобной пошлости. Но в этот момент меня хватило только на то, чтобы пойти вслед за Питом в дом, где он осторожно снял с меня легкую куртку. Потом он проводил меня вверх по лестнице, уложил в постель и принес стакан воды. Когда я попила, он сам отнес стакан на место и забрался ко мне в постель. Отстегивая свой протез, он морщился, но промолчал, лишь тихо скользнул по одеяло.

— Тебе больно? — обеспокоенно поинтересовалась я.

— В спешке неправильно его надел. Теперь немного ноет, — сказал он, доставая из прикроватной тумбочки крем и втирая его в культю.

— Давай я, — мой шепот свидетельствовал о том, как же мне стыдно за то, что ему снова из-за меня больно. Из-за жары на нем были одни лишь длинные трусы, но он натянул на себя одеяло, и от моих слов он даже зарделся.

— Я уже видела твою ногу, — в моих слов были и просьба, и спокойная уверенность.