Good Again (СИ)

Эта мысль заставила меня поспешно встать из-за стола и отправиться на ее поиски, даже не убрав грязные тарелки. Глупо было надеяться, что посудой займется Хеймитч, но сейчас мне было на это наплевать. Китнисс обнаружилась в спальне: на ней был длинный теплый свитер и леггинсы, то, и другое очень шло к ее стройной фигурке. Свитер был темно-бордовым — он прибыл по моему заказу из Капитолия — и я был поражен тем, как выгодно сочетался этот глубокий цвет с ее смуглой кожей, как он подчеркивал вернувшийся к ней румянец. Заново заплетенная тугая темная коса дополняла её образ. Увидев меня, она улыбнулась и призывно мне махнула, желая, чтобы я подошел. И я к ней похромал — натертая культя и правда давала о себе знать после целого дня на ногах. Взяв Китнисс за руку я ощутил прохладное прикосновение жемчужины на помолвочном кольце, которое украшало ее безымянный палец. Она сильно сжала мне руку и, быстро оглядев меня, нахмурилась.

— Сильно болит нога? — спросила она резко.

— Не очень, — солгал я.

— Ясно. Я наберу ванну, — и она встала.

Я замотал головой.

— Нет времени, Китнисс. Они вот-вот будут здесь.

— Ну, они могут и подождать. Наберу ванну.

Я сдался и пошел за ней в ванную комнату, а она выкрутила краны. И лишь раздевшись я наконец почувствовал эффект от подъема в три утра, и под шум воды начал клевать носом. Потом я с блаженным стоном опустился в теплую воду, отстегнув предварительно протез и передав его Китнисс. Вода расслабляла мои напряженные мышцы. Китнисс же, собрав мою одежду, ненадолго вышла и вернулась уже с небольшим кувшином.

— И для чего это? — спросил я, не в силах подавить зевоту.

— Помою тебе голову, — сказала она, пододвигая табуретку поближе к изголовью ванной.

Я улыбнулся про себя.

— Хочешь меня начисто избаловать?

— Возможно, — они присела, и пригладила мои волосы, прежде чем намочить их под струей из кувшина. — Это меня успокаивает, — она замолчала и принялась сосредоточенно меня намыливать. Я точно знал, какие именно мысли бродят в ее голове, отчего она так напряжена. Сегодня мы об этом вообще не говорили — были слишком заняты, но еще и потому, что никто из нас не желал об этом думать. Когда же я помылся, она неспешно принялась вытирать мне голову полотенцем, как ребенку. Она не поскупилась, намазывая мой обрубок кремом, и принялась его массировать, после чего он стал ныть уже заметно меньше. В обычное время такой массаж стал бы для меня мощным эротическим переживанием, но сейчас, когда мы оба ужасно нервничали, было, увы, не до того.

Она молча протянула мне протез, и хотела помочь облачиться в то, что она для меня выбрала по такому случаю. Я же просто наблюдал, как она мелькает по всей комнате, бормоча себе что-то под нос. И хотя ее внимание и участие к своей персоне я находил просто очаровательными, когда она попыталась меня одеть, я лишь потянул ее за руку и усадил рядом с собой на кровать. Оттого, что ей приходилось держать себя в руках, она вся вибрировала, как стрела, только что попавшая в мишень. Скользнув пальцами вдоль ее темной косы, я поднял ее лицо, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Хочешь об этом поговорить?

Она же глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Она покачала головой, нервно теребя оборку покрывала, а потом вдруг заговорила:

— Я… как будто все возвращается на круги своя, понимаешь? Тринадцатый, Капитолий… — она судорожно набрала в легкие воздуха. — Прим, — она огляделась, как будто бы искала что-то на стенах нашей комнаты. — Камеры, толпа, — ее взгляд упал на руки. — Ложь. Так много лжи, чтобы просто жить дальше. Они снова пытаются заставить нас лгать, и меня уже тошнит от этого.

Её слова застали меня врасплох.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, вновь схватив ее за руку.

— Они берут это интервью, чтобы показать, что с нами все в порядке. Что все у нас отлично. Но с нами далеко не все в порядке. Со мной не все в порядке. И я не желаю лгать на этот счет, — ее голос упал.

Мне показалось, что меня в живот ткнули огромной глыбой льда, и старый страх, который так часто терзал меня раньше в присутствии Китнисс, вновь поднял голову.

— Тебе со мной плохо? — спросил я, чувствуя, что в этом вопросе невольно прозвучало раздражение, даже обида, но, видимо, уязвленная частичка меня, которой много месяцев пришлось издалека наблюдать за Китнисс после наших первых Игр, пока она меня игнорировала, теперь уже навсегда останется при мне.

Она резко дернула головой, и вдруг взяла мое лицо обеими руками.

— Нет, что ты! Даже не смей так думать, — она покрыла мое лицо россыпью легких поцелуев, и изрядная доля моей тревоги улетучилась. — Но дело не в нас с тобой, Пит. Не в этом случае, — ее руки упали на колени, и наши пальцы снова переплелись. — Дело в том, что мы совсем не такие, какими они хотели бы нас видеть. Меня мучат кошмары. Тебя — приступы и ложные видения. Кое с чем мы не в силах пока справляться. Да и ведь наш Двенадцатый не такое уж райское место —, а кое-где еще и пепел, и обломки. А как много людей погибло… — она осеклась.