Good Again (СИ)

Я схватилась за голову, пытаясь осознать все это; от ярости, с которой я ворвалась на кухню, не осталось и следа, я ощущала лишь пустоту.

— Хеймитч, я не знаю, могу ли я сделать то, о чем ты просишь. Да и откуда тебе знать все это? Тем более что я и сама себя порой не в силах вынести, — теперь я уже шептала, полностью раздавленная стыдом и безнадежностью, чтобы еще что-то к этому прибавить.

— Оттуда. Я и сам бывал когда-то в вашей шкуре, и знаю, о чем говорю. И мне вообще-то не наплевать на Пита.

Сказав это, он отвернулся и вновь занялся готовкой, давая понять, что разговор окончен. Мол, солнышко, от ворот поворот. При этом мне было невыносимо тошно рассматривать Хеймитча с этой новой для меня стороны, и то, что он сам положил конец нашей беседе, было даже к лучшему: я так очумела от всего услышанного, что хотела только сделать ноги. Меня захлестнула мешанина из эмоций, и в таком состоянии я была не способна к разумным действиям. Меня хватило только на то, чтобы, прихватив мои вещи, улизнуть к себе домой. Открыв входную дверь, я побросала все прямо на пол, даже не потрудившись включить свет или открыть окна. Добежав до своей спальни, я захлопнула и заперла за собой дверь. Свернулась на кровати калачиком, желая только упасть в темноту сна и больше не очнуться никогда.

Комментарий к Глава 5: Приступ

Примечания переводчика: Я не согласна с видением автора, которая считает, что лишь подозрения разлучили Китнисс с Гейлом. ИМХО, дело вовсе не одном взрыве, но в самой жизненной позиции Гейла, предпочитающего идти путем насилия и разрушения, при том, что Китнисс выбрала для себя другой путь. И не стала бы она называть дружбу с Гейлом такими громкими словами. Но из песни слова не выкинешь.

========== Глава 6: Воздаяние ==========

В тот день я так и не вышла из своей комнаты. Когда наступила ночь, я все еще лежала в позе эмбриона на кровати. Встав лишь чтобы помыться и надеть пижаму, я тут же вернулась в постель. Есть я не стала, хотя Сальная Сэй ко мне стучалась и оставила еду за запертой изнутри дверью. Мысли никак не выстраивались в моей голове, и я прокручивала в мозгу одни и те же слова — снова и снова:

Я знаю, ты его любишь.

Солнце встает и заходит для тебя ради этого мальчишки.

Я и сам бывал когда-то в вашей шкуре.

Прижавшись щекой к подушке, я крепко ее обняла. И в темноте ночи, погрузившись сон, я увидела в нем Пита в пещере, который лёжа в грязи горел в лихорадке, истекал кровью и гноем, а руки его тянулись и тянулись к моему горлу. «Почему ты просто не дашь мне умереть?» — вновь и вновь спрашивал он, хватая меня за шею. Лицо его было искажено и напоминало звериный оскал. «Так будет быстрее», — прошептал он, прежде чем сомкнуть железные пальцы и переломить мне позвонки. Я проснулась от кошмара, и меня чуть не вырвало из-за нехватки воздуха, которая последовала за мной из моего сна. Сидя на постели, я пыталась понять — где я. И лишь уяснив, что я в своей комнате, я вновь легла и пялилась в потолок, пока первые лучи зари не сделали очертания предметов различимыми.

Но я так и не встала. И снова Сальная Сэй оставила еду за порогом спальни. А я снова ее проигнорировала. Впрочем, я не смогла сопротивляться долго чувству голода и к полудню все-таки открыла дверь, чтобы сгрызть зачерствевший тост и пару холодных яиц. Оставив поднос с объедками за дверью, я снова заползла в постель.

Прошел еще один день, когда я ничего не делала, лишь плыла по течению, и меня стала все больше терзать тревога, которая лишь усилилась, когда я услышала, как меня зовут по имени. Поначалу раздалось деликатное:

— Китнисс, открой дверь, — я замерла, поняв, что это Пит, и меня с новой силой захлестнуло чувство вины, приковавшее к постели. Вот какой я всегда была: ненадежной, эгоистичной, потребительски относящейся к людям, которые имели несчастье меня любить. Я закрыла голову подушкой, чтобы отгородиться от его голоса.

И тут как будто кто-то повернул выключатель, потому что он вдруг начал барабанить в дверь и звать гораздо настойчивее:

— КИТНИСС! — меня вдруг сорвало с кровати, потому что то, что я услышала, напомнило мне о том, как он звал меня издалека в конце Квартальной Бойни, когда нас с ним разлучили у дерева молний, и он наполнил меня все тем же страхом. Потом я услышала, как Пита оттаскивают от двери, и громкий голос Хеймитча, который убеждал:

— Не делай этого. Она еще не готова выйти.

— Это безумие! Что если с ней что-нибудь случилось? — голос Пита разнесся по всему дому.

— Раз она ест, то с ней, очевидно, все в порядке, — ответил Хеймитч, пытаясь рассуждать разумно. — Если ты продолжишь в том же духе, у тебя случится приступ. Она взрослая женщина. Она выйдет, когда сможет это сделать.

Когда его оттаскивали от двери, злой голос Пита не утихал:

— Так вот ты значит как… Один приступ, и ты не желаешь иметь со мной ничего общего? Так что ли, Китнисс? — он так громко орал, что даже стены, кажется, отражали его беснование. Но я была не в силах пойти к двери. Только глубже зарыться в подушки. И от переживаний у меня скрутило живот.