Good Again (СИ)

— Да, именно. Как было с Прим, — мой голос сорвался. — Пит, я так ее любила. И жила в страхе, что потеряю её, и потеряла, потеряла… — я вся задрожала, ведь я не привыкла так смело вызывать ее образ в сознании при свете дня. Чувствуя, что слезы подступают, я всячески пыталась их унять, — Теперь у меня есть ты, и мне хочется запереть все ставни и все двери, и положить у изголовья лук и стрелы, как будто нож над тобой уже занесен. Мне все еще кажется, что в любую минуту сюда могут ворваться миротворцы, забрать тебя, и мне останется только кричать и звать тебя, безо всякой надежды вновь тебя увидеть, — я спрятала лицо у него на груди, напуганная тем, что он может подумать об этой моей вспышке, невольно вспоминая об ужасе Квартальной Бойни, когда мы с ним в отчаянии изо всех сил кричали и звали, не в силах друг друга найти…

Пит поцеловал меня в макушку и отодвинулся, чтобы на меня взглянуть. Его голубые глаза смотрели на меня так, как могли смотреть лишь его глаза.

— Я не могу пообещать, что ничего плохого с нами больше не случится — никто не может дать такого обещания. Но я могу пообещать, что я никогда по своей воле тебя не покину, а если вдруг придется, — он грустно улыбнулся, наверняка думая о том, как его держали в заточении. — тогда я сделаю все от меня зависящее, чтобы к тебе вернуться, — он тесно прижал меня к себе. — Нам нужно начать верить, что теперь все в мире идет к лучшему, иначе не будет нам покоя.

Я кивнула в ответ, лелея надежду, что мне чудесным образом удастся, наконец, научиться доверять.

Вдруг меня посетила внезапная идея, и я вскочила, застав его этим врасплох. Направившись к своему прикроватному столику, куда я уже успела вновь разложить свои вещи, я открыла выдвижной ящик и осторожно извлекла на свет небольшую коробку. Пит сел, откинувшись на подушки. Я тоже села и, водрузив коробку на кровать, стала доставать оттуда содержимое. Предметов было всего три. Первым оказалась выводная трубка, которую Хеймитч отправил нам, измученным жаждой, на парашюте на арену, в безводные джунгли. У Пита появились морщинки вокруг глаз, когда он поднес к ним выводную трубку, чтобы внимательнее её рассмотреть.

— Ты её сохранила?

Я кивнула, улыбаясь.

— Она спасла нам жизнь. Хоть мы и не сразу догадались, что это такое, помнишь?

— Ещё бы. Какая жуткая Арена, — прошептал Пит.

Тогда я достала следующий предмет. Он глубоко вдохнул, когда я протянула ему его потертый золотой медальон на тонкой цепочке.

Пит долго ничего не говорил, изучая его.

— Я собирался там умереть, — прошептал он. — И заготовил это, чтобы убедить тебя позволить мне сделать то, что мне было нужно. Тогда это вряд ли на тебя подействовало… Но, в конце концов, почти все пошло по моему сценарию, ведь так? — сказал он серьёзно.

Я замотала головой.

— Я тоже шла туда, чтобы умереть. Ничто не могло убедить меня поменять моё решение. Этого не случилось только из-за стечения обстоятельств и подлого обмана. И вряд ли можно назвать то, что случилось потом, «твоим сценарием», — выпалила я с некоторой горячностью.

— Эй, — сказал он мягко, пытаясь меня успокоить. — Теперь мы здесь. Вот что самое главное, — и он коснулся моей щеки.

Я просто кивнула, пытаясь стряхнуть с себя раздражение, когда достала третий, самый маленький предмет. Я инстинктивно прокатала его возле губ, ощущая нежной кожей прохладную твердость. Потом отдала эту самую дорогую мне вещь Питу. Он медленно повертел серую жемчужину в пальцах, а я неотрывно на него глядела.

И я прошептала, будто про себя:

— Я носила эту жемчужину в кармане все время с тех пор, как взорвалась Арена. Даже взяла ее на штурм Капитолия. И когда взяла ключ от твоих наручников, то положила их с ней в один карман. Я помню, потому что они терлись друг о друга, пока я шла. Когда тебя захватил Капитолий, я себе выдумала, что это твоя жизнь, и пока она со мной, ты тоже будешь в безопасности. Но я ведь не смогла тебя сберечь… Это ты всегда держал свое слово. Ты сам вернулся ко мне, — я замолчала, теребя бахрому на покрывале.

Пит, казалось, был так потрясен моим признанием, что лишился дара речь. Мы долго вместе смотрели на жемчужину, которую он перекатывал в пальцах, как раньше постоянно делала я сама. Осторожно вложив все три предмета в коробку, он вернул ее на столик. Потом он уложил меня на спину, и целовал до тех пор, пока я не задохнулась. Тогда он поднес губы к моему уху и прошептал.

— Ты в самом деле ждала меня, правда? — я только кивнула, непрошеные слезы покатились по вискам, на мои волосы, — Я был не так уж и неправ, — сказал он мне куда-то в шею.

— Ох, Пит, если бы кто меня спросил тогда, что же я творю, я бы и не знала, то ответить. Хотела отмщения? Пыталась выполнить соглашение Сойки-Пересмешницы? Но если ты спросишь меня теперь, то если оглянуться назад, то с самой первой нашей встречи я постоянно искала тебя или ждала.

— Даже когда думала, что я скорешился с профи? — спросил он, целуя меня в плечо.

Сквозь слезы я улыбнулась.

— Ну, наверно, тогда нет, — и всхлипнула, — Прости меня за Гейла, — прошептала я. Пит поднял на меня глаза.