Читаем Good night, Джези полностью

И вдруг потрясение: отец категорически пожелал перед смертью попрощаться с Миланом. Они полетели туда с матерью, ну и самолет разбился. Джоди получила сразу два миллиона от страховой компании. Она продала «Ностальгию», сняла огромную квартиру на верхнем Манхэттене и основала собственное издательство на Мэдисон-авеню. Майкл тоже ушел из агентства и стал ее консультантом. Они — пара, но живут, как это принято в Нью-Йорке, порознь. Майкл — маленький худой еврей, владеет пятью языками, у него буйная черная шевелюра и большие красивые глаза, которые зажигаются, когда он говорит о Джези. В университете он написал работу, в которой сравнивал героя «Раскрашенной птицы» с Анной Франк. Любит он только Джоди и книги. Прежде чем взять какую-нибудь, моет руки, а книгу тщательно обнюхивает. «Раскрашенную птицу» знает наизусть. Когда-то написал Джези исполненное любви письмо, и они встретились. Майкл попросил Джези открыть книжку в любом месте и прочесть одну строчку, после чего, не задумавшись, продекламировал целый абзац. Джези был под большим впечатлением, а Майкл с гордостью представил ему Джоди.

Однажды Джези навестил ее в издательстве поздним вечером, когда все уже разошлись. Перед тем поинтересовался, нет ли у нее собаки. Если есть, то он просит запереть ее в соседней комнате. Потому что у него своего рода психоз. Причина — в собаке из «Раскрашенной птицы». Этого огромного злющего пса звали Иуда. Во времена Холокоста, когда Джези — брошенный родителями маленький чернявый мальчик — бродил в Польше от деревни к деревне, крестьянин, у которого он жил, садист, подвешивал его за руки к потолку, а пес подпрыгивал, пытаясь его разорвать. Крестьянин приблудного мальчишку ненавидел, но боялся приходского ксендза, который мало что запретил его убивать, но и не разрешал выдать немцам. К тому же мужик был уверен, что однажды, когда он спал, малец пересчитал ему зубы и с тех пор обладает над ним особой властью, так что сам он расправиться с приблудой не может. И втихую рассчитывал, что за него все сделает пес. Джези описал это в своей книге. Джоди сказала, что у нее есть только добрый коричневый сеттер с блестящими грустными глазами, но она запрет его в одной из комнат.

Джези первым делом поклялся, что все слухи о его якобы распутной жизни — чушь и абсурд. Он калека и со своей неофициальной женой, австрийской баронессой, никогда не спал. Жена у него всего лишь секретарь. О сексе он столько пишет именно потому, что секс ему недоступен — во время детской одиссеи польские мужики так его избивали, что изувеченный член втянулся внутрь.

Сила убеждения у Джези была огромная. Но Джоди слушала недоверчиво, и тогда он попросил: если она ему не верит, то, пожалуйста, пускай проверит, лучше собственной рукой. Джоди потрогала, и вправду — там было пусто. Она расчувствовалась, но вдруг что-то ударило ее по пальцам. Это Джези освободил приклеенный скотчем взведенный пенис. Изумленная и ошеломленная Джоди и не заметила, как почувствовала его в себе. Джези не отпускал ее очень долго. И она впервые в жизни испытала глубокий оргазм. Короче, Джоди стала его любовницей, и Джези втянул ее в свои садомазохистские игры. У него была самая большая в Нью-Йорке коллекция плеток, он понимал, какую корысть можно извлечь из боли и переодеваний, сам, например, добивался бесконечно долгой эрекции благодаря пранаяме, йоге и кожаным ремешкам, которые, должным образом затянутые, не допускали оттока крови и оттягивали оргазм. Несколько первых свиданий Джези от оргазма воздерживался, не желая растрачивать жизненную энергию Ци.

А Джоди втянулась и обо всем рассказала Майклу. Майкл страдал, но терпел, прекрасно ее понимая: куда ему до гениального писателя; он даже испытывал нечто вроде жалкого тщеславия пса, гордящегося своим хозяином. Просил только, чтобы Джоди позволила ему остаться с ней, взял на себя роль доверенного слуги, покупал продукты и приобретал билеты в театр и кино. Пока Джези не упомянул мимоходом, что Майкл разрешил ему спрятаться в гардеробе и через приоткрытую дверцу подглядывать, как они с Джоди занимаются любовью. Разумеется, было это до того, как Джези стал ее любовником.

Джоди выгнала Майкла с работы и порвала с ним всякие отношения. Майкл какое-то время отчаивался, но Джези в утешение продолжал поддерживать с ним знакомство. Когда рухнул железный занавес, Майкл решил поехать в Польшу, чтобы пройти весь тот путь, который в свое время проделал маленький Юрек.

Между тем интерес Джези к Джоди угасал. Они встречались все реже, и в конце концов она вызвала его в парк на важный разговор.

Сандомеж (флешбэк 2)

Перейти на страницу:

Все книги серии Современное европейское письмо: Польша

Касторп
Касторп

В «Волшебной горе» Томаса Манна есть фраза, побудившая Павла Хюлле написать целый роман под названием «Касторп». Эта фраза — «Позади остались четыре семестра, проведенные им (главным героем романа Т. Манна Гансом Касторпом) в Данцигском политехникуме…» — вынесена в эпиграф. Хюлле живет в Гданьске (до 1918 г. — Данциг). Этот красивый старинный город — полноправный персонаж всех его книг, и неудивительно, что с юности, по признанию писателя, он «сочинял» события, произошедшие у него на родине с героем «Волшебной горы». Роман П. Хюлле — словно пропущенная Т. Манном глава: пережитое Гансом Касторпом на данцигской земле потрясло впечатлительного молодого человека и многое в нем изменило. Автор задал себе трудную задачу: его Касторп обязан был соответствовать манновскому образу, но при этом нельзя было допустить, чтобы повествование померкло в тени книги великого немца. И Павел Хюлле, как считает польская критика, со своей задачей справился.

Павел Хюлле

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги