Гоп-стоп, битте!

Вскочил, поднял купюры, побежал по коридору, перепрыгивая через стоящие в проходе чемоданы. Выглянул из-за спины проводницы.

Сергей не успел отойти далеко.

— Сергей!

Тот обернулся.

— Деньги зачем?

— Тебя будут встречать в Омске?

— Нет.

— Ну и куда ты в такой мороз в твоих туфельках пойдешь?

Махнул рукой и спустился в переход.

* * *

Воздух привокзальной площади был так холоден и так насыщен выхлопными газами двигателей автомобилей, работающих на холостом ходу, что у Михаэля запершило в горле, и он закашлялся.

Тонкие подошвы летних ботинок мгновенно приняли температуру окружающей среды, и возникло впечатление, что он стоит босиком на грязном снегу. Замерзли кончики ушей. Растер их пальцами и спрятал руки в карманы. Огляделся.

Синее марево. Не из-за бензиновых ли испарений? Нишьт гут! Пар изо рта при дыхании. Заиндевевшие ресницы рядом стоящей девушки.

Перехватил ее удивленный взгляд.

— Скажите, пожалуйста, где здесь можно купить зимние ботинки?

— А вот, рядышком. Спуститесь в подземный переход. Ленинский рынок через сто метров. — Улыбнулась. — А перчатки и шапку купить не хотите?

— Хочу, но боюсь, денег не хватит.

— А вы купите не меховую, а самую дешевую лыжную шапочку. Уши не замерзнут.

— Спасибо. Я пошел, но если мне не хватит денег, пустите меня к себе погреться?

— По закону гостеприимства — да. Вы прибалт?

— Почти. А что? Заметный акцент?

— Не только.

— А что еще?

— Не знаю, но чувствую.

— Правильно чувствуете. Я тоже чувствую, что просто обязан познакомиться поближе, — не знаю, подают ли руку незнакомым девушкам в Сибири.

Извлек кисть из теплоты кармана, не решившись протянуть ее для рукопожатия.

— Подают, подают — варежку только холодно снимать, и пригласить вас к себе погреться не могу. Родители строгие.

— А как строгие родители назвали свою прелестную дочь? Меня, например, назвали Михаэлем, а вас?

— Леной.

— Очень приятно, Лена. Вы знаете, я никогда раньше не осмелился бы заговорить на улице с незнакомой девушкой. Что-то происходит со мной в России. Не пойму что. До свидания.

Махнул рукой, спускаясь к переходу и коря себя за болтливость. Кажется, он начинает бравировать своим иностранным происхождением. Это в его-то положении?! Нишьт гут. «Что-то происходит со мной в России». Кокетство? Бахвальство? Похоже. С другой стороны, должна же быть зацепка для разговора? Должна. И разговор необходим. Иначе ему не интегрироваться.

Зашел на территорию рынка.

«Семь одежек и все без застежек» — пришла на ум русская загадка при виде многослойно одетых для сохранения телесного тепла продавщиц. Казалось, румяных торговок, в массе своей прехорошеньких, совершенно не тяготит ни работа, ни чудовищный мороз.

Отметил про себя, что немки не используют так много косметики. Не потому ли кажутся блеклыми по сравнению с русскими? А приятных немок не меньше, но они все по офисам и солидным кабинетам. Уважающие себя красивые немки не шляются по улицам и не торгуют на рынке. Они ездят сами или их возят в дорогих машинах. Там умеют выгодно распорядиться очарованием.

Нет, ложь! Он лжет себе, прекрасно понимая, что русские — это совсем другой сорт женщин.

Они весело переговаривались, курили (как это, должно быть, вредно на таком морозе), покупали у снующих между палатками продавцов горячий кофе, чай, пирожки.

Девушка с воспаленными (скорее всего, от недосыпа) глазами пила из горлышка пиво и тоже была весела. Ни малейшего признака уныния на прелестном лице.

Мужчины оставляли желать лучшего. Сложены они были хорошо и по комплекции не уступали немцам, но бросались в глаза очевидная несвежесть лиц и неухоженные рты. И удивляла не столько желтизна зубов, сколько их отсутствие.

«Плохая водка в неумеренном количестве, дрянной табак, дорогая стоматология — и результат налицо», — обобщил наблюдения Михаэль и подошел к обувной палатке.

Он не спросил цену приглянувшихся теплых ботинок. Ему казалось, что он понял самое важное: русские женщины, может быть, и вправду «по одежде встречают», но провожают не по уму, а по своим женским ощущениям. Они не избалованы учтивым отношением. После случая с Зиной у Михаэля создалось впечатление, что русские мужчины относятся к своим красавицам не только с чувством необъяснимого превосходства, но и с еще менее объяснимым презрением. Почему? Это еще предстояло выяснить. Особенно интересно будет разобраться в психологии тех, кому подобное отношение нравится. Сергей из Тюмени хамил, сквернословил в присутствии Зины, а она — педагог — не возмутилась, не оскорбилась…

Странно, очень странно.

Но, во-первых, количество подобных женских особей незначительно — так он думал, — а во-вторых, он, Михаэль, не приемлет подобный метод обольщения даже в том случае, если он окажется гораздо эффективнее общепринятого. В массе своей, казалось ему, слабый пол отдает предпочтение не столько вежливым, сколько откровенным. Душа россиянки устает от азиатского лукавства и жаждет искренности. Искусно изображенная мужская откровенность провоцирует у русских женщин непреодолимое желание расширить ее границы, а главное — помочь или принять посильное участие в судьбе откровенного.