Гопакиада

Начался цирк. Рада кого-то разоружала, кого-то арестовывала, кого-то высылала, потом извинялась, оправдывалась, угрожала и снова извинялась, большевики гнули свою линию и, в конце концов, заявив, что «попытки разоружить Красную Гвардию недопустимы», приняли решение «в конфликте Центральной Рады с Советом Народных Комиссаров взять сторону Совета Народных Комиссаров». То есть хотя и самозваного, но все еще действующего и законного Временного Правительства (СНК) во главе с Ульяновым-Лениным. Каковое 17 декабря прислало в Киев ультиматум, требуя «включиться в борьбу с контрреволюцией»; в противном случае указывалось, «Совет Народных Комиссаров будет считать Центральную Раду в состоянии открытой войны против советской власти в России и на Украине».

Ответ ЦР был уклончив и вместе с тем предельно нахален. Винниченко призвал «украинские войска, действующие на фронтах» не выполнять приказов Ставки, а Петлюра вдобавок еще и послал приказ украинскому комиссару северного фронта «использовать все возможности, которые даются вашим географическим положением по отношению к Петрограду, откуда надвигается на Украину великая опасность». То есть фактически велел атаковать Петроград. Что, конечно, много говорит о полете фантазии бывшего театрального критика, но никак не о наличии извилин, поскольку реальных адресатов у директивы не было, а casus belli, напротив, появился.

Петрограду, однако, в войне не было нужды: в тот же день, 17 декабря, в Киеве открывался Съезд советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов Украины, где большевики вместе с союзниками, имея большинство, вполне могли решить вопрос о власти в рабочем порядке. Рада, спохватившись, что в смысле легитимности уступает любому правительству, которое назначит Съезд, решила действовать, пригнав на съезд больше тысячи никем не уполномоченных «делегатов», непонятно с какой радости потребовавших право участия с решающим голосом. Дошло до драки. На следующий день, когда от самозванцев потребовали очистить президиум, драка повторилась, и «законные» уехали в Харьков, где как раз в это время происходил Съезд Советов Донецко-Криворожской области, вообще власть ЦР не признававших, и, объединившись с «законными», заседавшими там, объявили себя Всеукраинским Съездом Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. А затем сформировали и Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет, взявший на себя всю полноту власти.

В мире, в мире навсегда

Таким образом с конца декабря 1917 года на Украине имелось аж два правительства — никем не избранная, но уже привыкшая считать себя властью ЦР и хоть кем-то избранный СНК, оба левые до жути и оба утверждающие, что «народ с ними». Правда, в Киеве еще требовали «украинизировать усе» и пугали оппонентов «четырьмя миллионами штыков», на что Харьков внимания не обращал, вместо перепалки постепенно наращивая влияние в регионах. К концу декабря советская власть установилась в Чернигове и Полтаве, в начале января — на Херсонщине и вообще везде. Мирно и спокойно. Разве что в Екатеринославе пошумели, да и то не не «национально сознательные», а те, кого позже назовут «белогвардейцами», в связи с чем в Екатеринослав (единственный случай!) пришли на подмогу отряды из соседних губерний России.

К середине января под контролем Рады оставался только Киев и еще пара пустяков. Что отнюдь не помешало ЦР издать «Четвертый Универсал» — о том, что «Отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельной, ни от кого независимой, вольной, суверенной Державой Украинского Народа». Забавно, что, характеризуя обстановку, «Универсал» информировал публику о том, что «Петроградское Правительство Народных Комиссаров, чтобы вернуть под свою власть свободную Украинскую Республику, объявило войну Украине и насылает на наши земли свои войска — красногвардейцев-большевиков, которые грабят хлеб наших крестьян». Что называется, картина маслом: во всем виноваты «засланцы из России», а не население, обнулявшее власть Рады на местах исключительно своими силами; про Харьковское Правительство, уже контролирующее почти всю страну, — вообще ни слова. Зато к «Универсалу» прилагалась нота ко всем державам мира с предложением немедленно прекратить войну и горькими жалобами на Петроград, уже ведущий мирные переговоры без спроса у Рады.

Стремясь угнаться за Петроградским СНК, подло перехватившим роскошную идею, «национально сознательные», даром что уже выражали мнение только киевлян, да и то далеко не всех, срочно направили делегацию в Брест-Литовск, где в это время уже вели переговоры о мире от имени всей России посланцы Петрограда. Киевляне прибыли на место 6 января, всего на 5 дней опередив такую же делегацию, но из Харькова. Коллизия возникла презабавная, немцам пришлось решать, с кем, собственно, говорить?