Гора Дракона

Перед диваном стоял огромный рабочий стол. В отличие от остальной мебели в комнате он поражал своей необыкновенной красотой. Столешница была вырезана из клена «птичий глаз», отполирована и покрыта лаком, чтобы подчеркнуть безупречную красоту дерева. По краям клен окружали черные массивные полосы из железного дерева, украшенные сложным геометрическим рисунком, выложенным декоративными ореховыми вставками. Рисунок изображал Наадаа, священную кукурузу, которая являлась основой религии древних индейцев анасази. Зерна этой кукурузы сделали обитателя комнаты очень богатым человеком. На столе лежала беспроводная компьютерная клавиатура, из ее бока торчала короткая антенна.

В остальном громадная комната была пустой и по больничному стерильной. Единственным исключением являлся огромный музыкальный инструмент, стоявший за кругом света, — шестиоктавный рояль, предположительно сделанный для Бетховена в тысяча восемьсот двадцатом году в Гамбурге фирмой Отто Шахтера. Корпус и крышка рояля, выполненные из розового дерева, были искусно украшены сценками в стиле рококо, изображавшими нимф и речных богов.

Мужчина в черной футболке, синих джинсах и тапочках, украшенных яркими бусинами, какие носят индейцы сиу, сидел сгорбившись за инструментом — голова опущена, руки неподвижно замерли на клавишах из слоновой кости. В течение нескольких минут вокруг него царила тишина. Затем ее разорвал диссонирующий уменьшенный септаккорд, который превратился в меланхоличный си минор: первые звуки последней сонаты для фортепиано Бетховена, опус сто одиннадцать. Торжественное вступление гулким эхом унеслось к сводчатому потолку. Вступление перешло в Allegro con brio ed appassionato, и комната наполнилась громкой музыкой, заглушившей сигнал входящего видеовызова. Впрочем, ничего не изменилось — стройная фигура склонилась над клавишами, неряшливые волосы подпрыгивают в такт движениям рук. Сигнал прозвучал снова и опять остался незамеченным. Наконец один огромный экран на стене ожил, и на нем появилось заляпанное грязью, мокрое от дождя лицо.

Музыка мгновенно стихла, рояль замолчал. Худощавый мужчина выругался и, захлопнув с громким стуком крышку, встал.

— Брент? — позвал его человек с экрана. — Это вы?

Скоупс подошел к старому дивану, резко уселся на него, скрестив ноги, и положил на колени компьютерную клавиатуру. Он напечатал несколько команд, а затем посмотрел на огромное лицо на экране.

Перепачканное грязью лицо принадлежало человеку, сидящему в «рейнджровере». За залитыми дождем окнами виднелась зеленая вырубка, похожая на глубокую рану среди окружавших ее со всех сторон джунглей Камеруна. Она представляла собой море грязи, превращенное в лунный пейзаж следами сапог и протекторами машин. По краям лежали поваленные стволы деревьев. В нескольких футах от «рейнджровера» стояли раскачивающиеся пирамиды клеток, сделанных из тростника и сетки. Мохнатые лапы торчали наружу, на мир взирали несчастные детские глаза.

— Как дела, Род? — устало спросил Скоупс, поворачиваясь к камере, стоявшей на столе.

— Погода отвратительная.

— Здесь тоже идет дождь, — сказал Скоупс.

— Да, но ты не знаешь, что такое дождь, пока не…

— Я уже три дня жду известий от тебя, Фальфа, — перебил его Скоупс. — Что, черт побери, происходит?

На лице его собеседника появилась заискивающая улыбка.

— У нас возникли проблемы с бензином для грузовиков, не могли достать. Последние две недели целая деревня провела в джунглях, за доллар в день. Они разбогатели, а у нас есть пятьдесят шесть детенышей шимпанзе.

Он ухмыльнулся и вытер нос, но в результате еще больше размазал грязь по лицу. Возможно, это была вовсе не грязь. Скоупс отвернулся.

— Мне нужно, чтобы через шесть недель они были в Нью-Мексико, а уровень смертности не превысил пятидесяти процентов.

— Пятьдесят процентов! Это круто, — сказал Фальфа. — Обычно…

— Эй, Фальфа!

— Что?

— Ты считаешь, что это круто? Тебе стоит посмотреть, что произойдет с Родни П. Фальфой, если в Нью-Мексико прибудет больше трупов, чем живых шимпанзе. Ты только взгляни, как они сидят на проклятом дожде!

Наступило молчание, потом Фальфа посигналил, и в окне появилось лицо африканца. Фальфа на полдюйма приоткрыл окно, и Скоупс услышал жалобные крики животных, доносившиеся снаружи.

— Охотники, — сказал Фальфа на пиджин инглиш. — Прикройте эту добычу, слышите меня? За каждый кусок мяса, который помрет, у охотников отнимут один шиллинг.

— Чего? — раздался голос рядом с «рейнджровером». — Маса обещала отнять…

— Делай, что я сказал. — Фальфа быстро закрыл окно, и жалобы африканца стихли, а сам Фальфа повернулся к Скоупсу и снова ухмыльнулся. — Быстрая реакция?

Глава «Джин-Дайн» холодно на него посмотрел.

— Отвратительная. Тебе не кажется, что шимпанзе необходимо покормить?

— Точно!