Гора самоцветов

— Есть у моего стрелка жена — невиданная в мире красавица, равной ей нигде не найти, встретить вторую такую женщину невозможно. Затмит она самых лучших красавиц.

Рассказал Царкин-хан об осанке и облике молодой жены стрелка, о ее голосе и походке, о ее глазах и косах, и говорит:

— Вот такая небывалая красавица, подобная лучу солнца, досталась в жены простому стрелку. Дайте мне совет, как заполучить ее.

Подумали одни ханские сановники-дарханы и сказали:

— Можно похитить ее и тайно держать во дворце.

Другие сказали:

— Стрелка можно убить, а ее взять.

Третьи решили:

— Не надо убивать стрелка. Надо его просто изгнать из пределов нашего ханства, и тогда можно будет спокойно забрать его жену.

Когда каждый из них выложил свой совет, поднялся старший дархан правой стороны.

— Все эти советы не годятся, — сказал он. — Похитить женщину и тайно держать в ханском дворце невозможно: рано или поздно люди узнают об этом. Убить стрелка и взять жену опасно: люди могут возмутиться, и тогда хлопот не оберешься. Изгнать стрелка тоже нельзя: вернется он тайно и уведет свою жену. Нет, тут надо действовать хитростью.

— Что же ты предлагаешь нам? — спрашивает Царкин-хан.

Старший дархан говорит:

— Слышал я, что в той стороне, где заходит солнце, на крутом, обрывистом берегу широкой реки живет большая тигрица с тигрятами. Говорят, что эта тигрица лютее и свирепее всех зверей. Надо послать стрелка с приказом принести хану ее молоко. Живым он не останется: тигрица его непременно съест. Тогда, я думаю, легко будет взять его красавицу жену. Ослушаться ханского приказа он не посмеет.

Понравилась коварная выдумка старшего дархана и самому Царкин-хану и всем другим.

— Это ты хорошо придумал! — сказали они в один голос.

И тут же Царкин-хан притворился тяжелобольным и приказал вызвать к себе своего стрелка. Когда стрелок пришел, хан со стонами и оханьем сказал ему:

— Видишь, какая тяжелая и опасная болезнь постигла меня? Средство, которое может излечить мой недуг, находится в той стороне, где заходит солнце. Там, на крутом, обрывистом берегу широкой реки, живет большая тигрица с тигрятами. Только ее молоко может вернуть мне здоровье и силу. Немедля отправляйся и принеси мне молока той тигрицы!

Сказал это Царкин-хан и стал корчиться еще больше и стонать еще громче.

Вернулся стрелок в кибитку и стал собираться в дальний путь. Надел он свою лучшую одежду, пристегнул свое лучшее оружие. Спрашивает его жена:

— Куда вы отправляетесь?

Стрелок говорит:

— Наш хан опасно заболел. Излечить его может только молоко тигрицы, которая живет на крутом берегу широкой реки, в стране, где заходит солнце. Он приказал мне ехать туда немедля. Не ехать мне нельзя, отказаться я не могу, вот и еду против моей воли.

Поняла жена, что неспроста посылает Царкин-хан ее мужа за молоком тигрицы, — есть у хана какая-то затаенная цель, есть какой-то недобрый умысел. Достала она свой желто-пестрый платок, подала его мужу и сказала:

— Возьмите этот платок, он поможет вам избежать гибели. Когда тигрица кинется на вас, выньте этот платок и махните им. Увидит его тигрица — станет кроткой и даст надоить своего молока. Эта тигрица жила у меня.

Спрятал стрелок желто-пестрый платок, оседлал своего коня, простился с молодой женой и поехал в страну заходящего солнца.

Скачет он повыше дымников кибиток, пониже облаков, минует эрге — холмы и балки, минует соленые озера и сыпучие пески. Днем он не полдничает, ночью не спит, позабыл счет дням и ночам — так спешит выполнить приказ хана и вернуться к жене.

Долго он так скакал и наконец прискакал к крутому, отвесному берегу широкой, как море, реки. Здесь жила большая тигрица со своими тигрятами.

Увидела она стрелка с пространства в целый день езды, зарычала оглушительно и бросилась, чтобы растерзать его на мелкие куски. Тут стрелок быстро вынул желто-пестрый платок, который дала ему жена, и махнул им.

Тигрица сразу остановилась, перестала рычать и спросила:

— Скажи, молодец, где ты взял этот платок?

Стрелок сказал:

— Этот платок дала мне моя жена.

— Теперь скажи мне, зачем ты приехал сюда? — спрашивает тигрица.

— Наш хан опасно заболел, — ответил ей стрелок. — Он приказал мне достать для него твоего молока.

— Если так, — молвила тигрица, — то поскорее слезай с коня и надои моего молока в свой бортох — плоскую кожаную бутыль.

Стрелок спустился с коня, надоил полный бортох молока тигрицы. Потом накрепко привязал бортох ремнями к седлу, поблагодарил тигрицу и пожелал ей здоровья.

— И ты будь здоров, — сказала тигрица. — Возвращайся домой, излечи болезнь своего хана, и пусть у тебя во всем будет удача!

Сказала тигрица эти слова и вернулась к тигрятам, а стрелок поскакал в свои края.

Приехал он и сейчас же отнес хану бортох молока тигрицы. Ничего не оставалось Царкин-хану, как хлебнуть молока и сказать:

— Вот я и выздоровел!

Отпустил хан стрелка, а сам сейчас же созвал своих дарханов-сановников и говорит: