Гораций

Обычно семей у рабов не было, лишь вилик обладал привилегией иметь жену — вилику. Исключение также делалось для других «рабских начальников» и пастухов, перегонявших стада на дальние расстояния. Вилика (или ключница) играла значительную роль в хозяйственной жизни усадьбы. Катон перечисляет основные ее обязанности в виде совета вилику: «Позаботься, чтобы ключница выполняла свои обязанности. Если хозяин дал ее тебе в жены, будь ею доволен. Сделай так, чтобы она боялась тебя. Она не должна быть распущенной. С соседками и прочими женщинами она не водится: в дом к ним не ходит и у себя их не принимает; не бывает на обедах и не слоняется без дела. Без приказа хозяина или хозяйки она не приносит жертв и никому не поручает приносить их за нее. Она должна знать, что хозяин приносит жертвы за всех рабов. Она опрятна; усадьба у нее выметена и опрятна; очаг она ежедневно перед тем как лечь, чисто обметает. В календы, иды и ноны, и когда придет праздник, она возлагает на очаг венок и в эти же самые дни приносит домашнему лару жертву по средствам. Она варит пищу тебе и рабам. У нее много кур и яиц»[844]. Кроме того, вилика помогала своему мужу в надзоре над рабами.

О наличии вилики в имении Горация ничего не известно, хотя, возможно, ею была упомянутая в оде III.23 Фидила. Тем не менее поэт сообщает о молодых рабынях и юных слугах (их детях?), ведущих подготовку к праздничному пиру в его усадьбе: «Все рабы у дел, и мелькают быстро / Там и сям, спеша, все служанки (puellae), слуги (pueris)…»[845]. В другом месте Гораций пишет о своих сельских рабах, угощающихся остатками хозяйского застолья: «Под кровом домашним моим и трапезы остатки / Весело сносят рабы и потом меж собою пируют»[846]. Некоторые ученые предполагают, что жившие на вилле поэта девушки-рабыни могли заниматься обработкой шерсти, прядением и ткачеством.

Даже имея первоклассных вилика и вилику, на которых можно было положиться, хороший хозяин, тем не менее, старался почаще приезжать на виллу, а то и постоянно жить на ней. Катон настоятельно советовал: «Хозяин, приехав в усадьбу и помолившись домашнему лару, должен обойти поместье, если можно, в тот же самый день, а если не в тот же самый день, то на следующий. Когда он увидел, как поместье обработано, какие работы сделаны и какие не сделаны, он должен на следующий день позвать вилика и спросить, что из работ сделано, что остается; выполнены ли работы достаточно своевременно, может ли он выполнить остальные, а также сколько получено вина, хлеба и всего прочего. Когда он это узнает, ему следует заняться расчетом уроков и дней. Если он не видит работы, а вилик говорит, что рабы сбежали, что они повинности исполняли, то когда он привел эти причины и множество других, — верни его к расчету работ и дневных уроков»[847].

Присутствие хозяина на вилле Колумелла сравнивал с пребыванием полководца при войске: «Ни прилежный труд и опытность вилика, ни наличие средств и желание их расходовать не имеют такой силы, как одно присутствие хозяина: если он не будет часто появляться на работах, то всё остановится, как в войске, где нет полководца. Я думаю, что это главным образом и имел в виду пуниец Магон (известный карфагенский агроном. — М. Б.), начавший свои писания с таких положений: „кто купил себе имение, пусть продает дом, чтобы не предпочесть городского жилья деревенскому; кому городское обиталище больше по сердцу, тому деревенское имение не нужно“»[848]. Он же учил: «Хозяин должен строиться в меру своих средств как можно лучше, чтобы охотнее и приезжать в деревню, и проводить там время с большим удовольствием»[849].

Оставлять виллу полностью на попечение вилика и сельских рабов вообще было небезопасно. Колумелла даже советовал: «В отдаленных же имениях, куда хозяину приезжать трудно, всякое хозяйство пойдет сноснее в руках свободных колонов, чем у рабов, особенно же хозяйство зерновое, которое колон не может разорить, как виноградные сады и виноградники, и которому приходится особенно плохо от рабов: они отдают волов на сторону, плохо кормят их и прочий скот, пашут небрежно, ставят в счет гораздо больше семян, чем на самом деле посеяли; за посевами ухаживают не так, чтобы они дали хороший урожай, а, снеся этот урожай на ток, они во время молотьбы еще уменьшают его своей небрежностью и воровством. Они и сами расхищают его, и не оберегают от других воров, и не ведут честного счета ссыпанному. Так и выходит, что ославливают чаще имение, а виноваты надзиратель и рабы. Поэтому такие поместья, куда, как я сказал, хозяин приезжать не будет, следует, по-моему, сдавать в аренду»[850]. Колоны-крестьяне, во-первых, должны были качественно обрабатывать землю, во-вторых, платить определенную денежную сумму за аренду участка, и в-третьих, нести некие оговоренные повинности (снабжать хозяина дровами и некоторыми продуктами).