Гораций Уолпол. Замок Отранто

Локализация основного сюжетного действия в пределах замка, напоминающая о классическом драматургическом правиле «единства места», позволила Уолполу развернуть событийно насыщенное повествование на сравнительно небольшом текстовом пространстве: его книга много короче объемных, разбитых на несколько томов готических романов, которые появлялись в последующие десятилетия из-под пера Софии Ли, Шарлотты Смит, Анны Радгслиф, Мэтью Грегори Льюиса, Чарльза Роберта Метьюрина и других, менее заметных авторов. Кроме того, именно интерьеры замка Отранто стали locus nascendi ряда специфических тем, мотивов и ситуаций, получивших впоследствии широкое развитие в готической прозе. Важнейшие из них отмечены печатью ярко выраженной клаустрофобии, они предполагают помещение персонажей в экстремальные психосоматические состояния стесненности, сдавленности, изоляции, отсутствия выхода и т. п. Здесь и заточение в подземелье (смыкающееся с мотивом погребения заживо), и блуждание по темным, запутанным коридорам в тщетных поисках выхода, и инцест, понимаемый как утрата простора возможностей выбора, как «узость мира»⁴⁴, и связанная с этим ситуация навязчивых повторений прошлого в настоящем, обесценивающих ход времени, превращающих историю в череду зловеще-театральных уподоблений⁴⁵. Инцест представлен в «Замке Отранто» лишь как нереализованная повествовательная возможность (тщетные домогательства Манфредом его нареченной дочери Изабеллы и его измышления касательно незаконности брака с Ипполитой), тогда как другие упомянутые мотивы получают полноценное сюжетное воплощение уже в первой главе романа. Теодор, заключенный по приказу Манфреда внутрь гигантского шлема, проникает через пролом в каменной кладке двора в подвальные помещения замка, где, спасаясь от преследований князя, скрывается Изабелла. Эпизод ее блуж-

даний по подземелью задает парадигматическую для нарождающегося жанра ситуацию затерянности человека в готическом инопространстве⁴⁶ и открывает в его очертаниях древний архетип лабиринта: «Подвальная часть замка состояла из множества низких сводчатых коридоров, настолько запутанных, что до крайности взволнованной Изабелле нелегко было найти дверь в тот погреб, откуда начинался ход. Пугающее безмолвие царило во всех этих подземных помещениях, и лишь иногда порывы ветра сотрясали раскрытые ею двери, заставляя их скрипеть на ржавых петлях, отчего по всему мрачному лабиринту прокатывалось многократное эхо». В готических романах более позднего времени подобием лабиринта нередко предстает не только подземелье, но и сам замок: персонажи, случайно оказавшиеся в его стенах и незнакомые с расположением помещений, теряются в череде многочисленных комнат, коридоров и галерей, ощущают себя слабыми и беспомощными на фоне просторных залов, высоких колонн и широких лестниц. Подобный замок-лабиринт очевидно выполняет миромоделирующую функцию, поскольку является зримой «архитектурной» иллюстрацией ключевой темы готического жанра — фатальной зависимости человека от непонятных ему законов окружающего мира.