Гораций Уолпол. Замок Отранто

Творчество Спенсера, Шекспира, Мильтона вообще подвергается в середине XVIII века серьезной переоценке и переживает своеобразный ренессанс после долгого пребывания в тени иных — классицистских — поэтических авторитетов. При этом в их произведениях особо акцентируются мрачно-трагический или меланхолический колорит, фантастическая сюжетика и странные, таинственные, сверхъестественные образы — та «волшебная манера письма»¹⁷, чьи художественные достоинства признавали, вопреки своим эстетическим убеждениям, даже классицисты Драйден и Аддисон. Теоретики искусства предромантической поры — Джозеф и Томас Уортоны, Ричард Хёрд, Эдвард Юнг — рассматривают этих авторов в качестве образцовых оригинальных гениев, которые следовали в своем творчестве не рассудочным нормам и правилам классической эстетики, не освященным многовековой традицией примерам, а живым, свободным импульсам собственного поэтического воображения. Именно так объясняет природу шекспировского дарования Юнг в трактате «Размышления об оригинальном творчестве» (1759), который немало способствовал скорому утверждению гениального драматурга на вершине британского литературного пантеона¹⁸. Бесценной сокровищницей оригинального творчества была и народная поэзия, яркий и красочный мир песен, легенд, преданий, баллад и героических поэм, который в это время впервые становится предметом внимательного и вдохновенного изучения многочисленных филологов-любителей, коллекционеров древних рукописей, литераторов и переводчиков. Заметной вехой в этом процессе явилось издание в 1765 году «Памятников старинной английской поэзии» — антологии народных песен и баллад, составленной епископом Томасом Перси, знатоком и ценителем англосаксонского фольклора¹⁹. Обращение к подлинным истокам национальной культуры сочетается с мистификациями и стилизаторством, образцом которых могут служить прозаические «Поэмы Оссиана, сына Фингала» (1761–1765), якобы переведенные с гэльского языка, а в действительности сочиненные шотландским поэтом Джеймсом Макферсоном. Лирическая недоговоренность, составляющая основу стиля его поэм и призванная имитировать оригинальный строй поэтического языка древнего барда, удивительно точно соответствовала безыскусной простоте настоящих памятников фольклора — и вместе с тем была созвучна меланхолическим интонациям и настроениям английской сентименталистской лирики XVIII века. Этим объясняется необыкновенный успех мистификации Макферсона у читателей и литераторов той поры; к примеру, Гораций Уолпол, познакомившийся с ранней версией поэм еще до их появления в печати, уверился в подлинности «реликвии» и с восхищением писал о том, что ее строки «полны естественными образами и естественными чувствами, которые возникли прежде, чем были изобретены правила, сделавшие поэзию трудной и скучной»²⁰.