Горбачев. Его жизнь и время

Первая рабочая сессия Госсовета состоялась 11 октября в Кремле, в так называемом зале заседаний Политбюро. Горбачев хотел, чтобы встреча символизировала собой желание советского народа сохранить целостность страны. Не посоветовавшись с членами Совета, он предложил государственному телевидению транслировать заседание в прямом эфире, однако Ельцин – мастер едких комментариев, как прикрытых, так и откровенно враждебных – как назло опаздывал. Подождав пять минут, Горбачев решил начинать без него и произнес речь о важности нового Союзного договора. Ближе к концу его выступления в зал вошел Ельцин, что-то пробормотал о причинах своего опоздания и сел, по словам Грачева, “насупленный больше обычного из-за того, что попал в разгар какой-то явно не согласованной с ним церемонии”[2106].

Горбачев спросил, стоит ли продолжать прямую трансляцию, и Госсовет высказался против. Затем Григорий Явлинский разъяснил некоторые моменты, касающиеся общего экономического пространства, и все стали ждать реакцию Ельцина. Наконец, он заявил: “Договор Россия подпишет, но не ратифицирует, пока не будут готовы основные экономические соглашения по конкретным вопросам. И сразу, – тут он поднял палец, – прекратим финансирование тех центральных органов, которые не предусмотрены этим договором”.

Несмотря на громкие слова и позу, Ельцин фактически был готов подписать экономический договор, что укрепило позицию Горбачева. Он также поддержал советского президента по украинскому вопросу, посетовав, что до 1 декабря республика отказывается принимать участие в работе над Союзным договором – на эту дату Киев назначил референдум о независимости. Остальные республиканские лидеры не осмеливались бросить вызов Горбачеву, который вел заседание так, будто все еще руководил страной. Однако такая демонстрация превосходства посеяла семена будущего восстания. “Объективно он действительно лучше других знал ситуацию, – заметил Бакатин, присутствовавший на встрече. – Но он не должен был это демонстрировать. Следовало бы дать выговориться другим”. Во время перерывов Бакатин слышал, как руководители республик бормотали: “Опять та же говорильня”. Перед этим Горбачеву советовали не навязывать свои взгляды другим – и он согласился, но, похоже, не сдержался[2107].

21 октября Горбачев признался помощникам: “Без согласия Ельцина мы никакой договор не примем. Его люди говорят ему, что хитрый Горбачев усиливает Центр, чтобы лишить Ельцина плодов его августовского триумфа. Он может все разрушить, если поверит в это или почувствует себя обманутым или дискредитированным”[2108].

28 октября Ельцин начал показывать зубы – выступая на Съезде народных депутатов РСФСР, он заявил, что сократит штат сотрудников МИДа в десять раз. Анатолий Черняев отметил в своем дневнике, что это было предсказуемо, и только Горбачев этого не ожидал: “Все думал, на уговорах и ‘хорошем отношении’ можно его [Ельцина] ‘канализировать’, как он любит выражаться”[2109].

2 ноября у Горбачева с Ельциным состоялось то, что он назвал “мужским разговором”. Советский президент заявил: “Ты меняешь политику, уходишь от всех договоренностей. А раз так, теряют смысл и Госсовет, и Экономическое соглашение. Тебе не терпится взять вожжи в свои руки? Раз этого хочется – правь в одиночку. Скажу тебе и другим лидерам: я вас подвел к независимости, теперь, похоже, Союз вам больше не нужен, живите дальше как заблагорассудится, а меня увольте”.

В ответ Ельцин начал доказывать, что менять политику не собирается, пообещал держать слово и признался, что 90-процентное сокращение штата сотрудников МИДа – это примерная цифра. “Можно и не 90, а, скажем, 70”, – смилостивился он.

“Ой, Борис, – возразил Горбачев, – кто-то тебя все время подначивает, толкает на крайние заявления, а потом тебе же приходится отдуваться. Зачем это? Будь аккуратней в заявлениях”[2110].

По словам Шахназарова, Горбачев был “явно доволен” этим разговором, чего нельзя было сказать про Ельцина, и 4 ноября он это продемонстрировал на следующем заседании Госсовета. Он вновь опоздал и вновь возмущался по поводу присутствия в зале тележурналистов. Союзный лидер в течение 40 минут с жаром призывал коллег спасти страну, а Ельцин, по словам Горбачева, сидел, “делая вид, что все это его мало волнует”. Взяв слово, Ельцин потребовал, чтобы Госсовет вернулся к официальной повестке дня. Горбачев предложил желающим высказаться, но все промолчали. Впоследствии Грачев напишет, что ситуация ему напомнила сцену из “Маугли” – “волчья стая ждала выяснения отношений между двумя самыми сильными своими членами, чтобы узнать, кто будет ее вожаком”. В итоге Ельцин согласился с Горбачевым по поводу того, что новому Союзу нужна будет единая армия и что 30-процентного сокращения штата сотрудников МИДа будет достаточно[2111].