Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Руцкой тоже напряженно ждал, чем закончится дело. В тот день он вполне мог стать президентом России. За отстранение Ельцина от власти проголосовали 617 депутатов, для импичмента не хватило трех десятков голосов. Борис Николаевич вновь вышел к своим сторонникам на Васильевском спуске. Выглядел он очень плохо. Но выкрикнул:

— Это победа!

Хотя о какой победе можно было говорить? В тот день страна была на грани гражданской войны. Каким бы ни было решение съезда, Ельцин бы власть не отдал. А Руцкой бы принял присягу, и появились бы в стране два президента.

Съезд народных депутатов все-таки назначил на 25 апреля референдум.

Людям предстояло ответить на четыре вопроса:

1. Доверяете ли вы президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину?

2. Одобряете ли вы социально-экономическую политику, осуществляемую президентом и правительством России с 1992 года?

3. Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов президента России?

4. Считаете ли необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов России?

Второй вопрос — о доверии социально-экономической политике — оппозиция предложила в очевидной надежде, что на такой вопрос народ, конечно же, даст отрицательный ответ. Депутаты считали, что президент растерял всю свою популярность и люди, разумеется, выскажутся против него.

Пойдя на референдум, Ельцин вновь, не в первый уже раз, рискнул и политической карьерой, и должностью, и, может быть, жизнью. Если бы он проиграл и потерял власть, его бы неминуемо превратили в уголовного преступника со всеми вытекающими отсюда последствиями. Предугадать итоги референдума было невозможно. Но политический инстинкт не подвел Бориса Николаевича, как не подводил никогда в жизни…

Оппозиция пребывала в уверенности, что после референдума Ельцин уйдет и президентом станет Руцкой. Но не полновластным хозяином страны, а номинальной фигурой. Реальную власть намеревался взять Хасбулатов и его окружение. Руслан Имранович понимал, что чеченец не может быть первым человеком в России, и согласен был на вторую роль. Но постепенно укреплялся в мысли, что сумел бы управлять Россией не хуже других. Ведь никто не смел напоминать Сталину о его нерусском происхождении.

30 марта на закрытом заседании съезда было принято решение о создании департамента охраны Верховного Совета численностью до двух тысяч человек.

Многочисленная охрана Белого дома — наследие августовского путча. После его провала Ельцин захотел обзавестись собственной гвардией — гарантией от других попыток взять Белый дом штурмом. Потом управление охраны объектов высших органов государственной власти стало подчиняться Хасбулатову. Отношения испортились, и в Кремле забеспокоились: не опасно ли разрешать Хасбулатову иметь свою маленькую армию?

Тем более что появились сообщения, будто в здание Верховного Совета завозят серьезное оружие — автоматы Калашникова и ручные пулеметы. Тогда, правда, никто не думал, что дело дойдет до их применения.

25 апреля прошел референдум. Участие приняли 64,6 процента имеющих право голоса. К полнейшему изумлению депутатов, да и самого Ельцина его поддержали 58 процентов, а политику реформ — 53 процента. За переизбрание президента высказался всего 31 процент, переизбрания депутатов хотели 43 процента. Это был фантастический успех, полная победа Ельцина, его правительства и курса реформ.

Референдум стал ударом по оппозиции. В ее стане царила полнейшая растерянность. Хасбулатов на заседании президиума Верховного Совета раздраженно сказал, что результат референдума — это результат «полторанинско-геббельсовской пропаганды».

Ему вторил вице-президент Александр Руцкой, выступавший в Новосибирске:

— Вы видите, кто голосует за президента и как оболванивают людей. Голосовали спекулянты, проходимцы, ворье, а сейчас еще будут голосовать голубые, педерасты, прочая нечисть.

Все ждали от Ельцина активных действий. Наиболее горячие его сторонники считали, что референдум дает ему прямое право немедленно распустить Съезд народных депутатов и назначить новые выборы. Депутаты думали, что Ельцин разгонит их буквально на следующий день, но он и не думал этого делать. Победив, он словно успокоился. Нечто подобное происходило с ним и осенью 1991 года после поражения августовского путча.

Борис Николаевич, что бы о нем потом ни говорили, пытался идти законным путем. Президентская команда разработала проект конституции, по которому президент выводился за пределы трех ветвей власти и становился главой государства, получая очень широкие права. Но сразу возник вопрос: а как принять новую конституцию? Ясно было, что Съезд народных депутатов ее никогда не одобрит. Что же делать? Собрать учредительное собрание? Провести еще один референдум?

Ельцин созвал конституционное совещание, надеясь на компромисс. Но депутаты, конечно же, не хотели конституции, которая лишала их власти. Видя, что Борис Николаевич ничего не предпринимает, его противники решили, что президент слаб и бояться его нечего.

Политическая борьба разгорелась с новой силой.