Горбатый Эльф

Тайра почувствовала, что эта страшненькая болтовня ведется напоказ, чтобы пленник сильно не рыпался, и от сердца немного отлегло. Значит, пока не собираются убивать. Что за Волк? Она уже слышала эту кличку, что-то очень нехорошее говорилось о нем. Разбойники попытались накинуть седло на Маяка, конь шарахнулся, встал на дыбы. Тут же развернулся задом и двинул копытом по обидчику. Жаль, не сильно зашиб, тот сразу вскочил. Тайра вспомнила – на Маяке никто кроме нее ни разу не ездил.

– Дайте я надену.

– Ладно, седлай. Сам его поведешь. Только если ногу в стремя поставишь – сразу пристрелю.

Когда они уйдут от костра, целиться станет трудно. Тайра вскочит на коня, сшибет того, кто будет идти первым и спрячется в лесу.

Будто прочитав ее мысли, разбойник вытащил из мешка моток веревки и грубо заломил ей руки за спину. Стянул локти сзади, накрутил вокруг тела множество витков и примотал повод к связанным кистям. Свободный конец веревки взял сам.

– Иди. Не вздумай нас дурить.

Тайра шла на привязи, как корова, и мечтала только о том, чтобы Маяка ничего не напугало. Понесет – и ей конец.

Как же хорошо, что с ней нет Мариса. Двоих эти трусливые сволочи не стали бы брать в плен, просто перестреляли бы из темноты. Может быть, Марис что-то предчувствовал, поэтому и хотел уехать отсюда. А она слепо верит шарику, который так радостно светился как раз перед засадой.

Путь был коротким, они подошли к высокой стене и постучали в ворота.

– Кто там?

– Свои, Лысый, мы тут шпиона поймали.

Значит, она, как последняя дура, устроилась на ночлег возле самого логова разбойников. Еще и костер развела.

Стена как у крепости – а внутри низенькие домишки. В одном из них ярко горело окошко. Пожар? Тайра напряглась, но огонь был ровным, без всполохов. В этот дом ее и привели на веревке, хорошо хоть Маяка отцепили. Тайра прищурилась от яркого света. По всей комнате расставлены толстые восковые свечи, будто во дворце. Даже в доме у Джакоба никому не пришло бы в голову так бестолково сжигать немалые деньги. А обстановка самая простая, как у них в Ашере: грубо обмазанный глиной очаг, длинный стол без скатерти. Вокруг него сидели какие-то бородатые мужики, на том, что занимал место во главе, был рогатый шлем с опущенным забралом. Все они ужинали, а в шлеме кушать несподручно – значит, ради чужака его напялил. Он и есть Волк?

– Это кого вы притащили?

– Да вот у самой крепости костер жег. Говорит, что сам из Кадара, ехал в Кашту через Рокингем. Ну точно шпион.

– Шпион бы не стал жечь костер. Ладно, возвращайтесь на позицию. Ты кто такой?

– Джан.

Эти люди – солдаты, хоть и выглядят, как сброд, а здесь Ракайя. Нельзя говорить, что сбежала из армии. Те, кто поймал ее, уже ушли – можно придумать другую историю.

– Мы с другом ехали из Рокингема. Он возвращался на родину, в Кадар. А мне хотелось столицу посмотреть, да и родня у меня там. Вдвоем безопаснее, поэтому мы доехали вместе до Шенны, он успел через мост перебраться, а я к Каште свернул – и тут река разлилась. В гору полез, чтоб не утонуть, вижу – дорога, ну и поехал по ней, думал, может людей встречу, переночую…

– А в Рокингем-то вы как попали?

– Да что тут спрашивать, Волк – дезертиры они. В Каште вербовщики стоят, всех подряд гребут.

– Мы не дезертиры, нам капитан велел проводить обоз с ранеными в Рокингем и больше не возвращаться.

За столом заржали.

– Что за раненые? Битва была? – серьезно спросил Волк. Его голос сквозь шлем звучал гулко, как будто из колодца.

– Да. Мозирская конница напала на лагерь, перебили много ракайцев.

– А император?

– Янгис тогда был в Рокингеме.

Рядом с Волком сидел молодой безбородый парень, все это время он внимательно смотрел на Тайру, потом прошептал что-то – для себя, ни к кому не обращаясь. Если бы Тайра стояла ближе, то услышала бы: – «Джан… из Кадара».

– Волк, я, кажется, знаю, кто это. Девчонка из того дома в Ашере, где… Снимите с нее шапку, тогда точно скажу.

Один из воинов подошел к Тайре, срезал путы, стащил шапку. Грязные обкромсанные волосы не сделали ее более похожей на девушку, но парень узнал ее. Да и она его тоже – тот самый раненый солдатик, которому она бросила тряпку, чтобы унять кровь.

– Подойди сюда, – голос Волка казался почти дружелюбным.

Тайра не шевельнулась.

– Что с тобой? Мы не враги тебе. Поешь и расскажешь, что случилось.

– Он был с теми, кто убил моего отца. Я не буду ничего говорить.

Парень вскочил, как ошпаренный.

– Я не убивал его! Клянусь тебе, я никого там не убивал!

Тайра молчала.

– Я поговорю с ней наедине.

Все, кто сидел за столом, встали и вышли. Не слишком торопясь, без суеты, но и без промедления, оставив неоконченную трапезу. Когда дверь закрылась за последним из них, Волк снял свой шлем.

Мог бы и не одевать – Тайра все равно впервые видела его лицо. Лет сорока, судя по аккуратно подстриженной бородке – из благородных. Темные волосы, сильная проседь в заложенных за уши прядях. Ничего особенного – ни шрамов, ни проказы. Откуда взялись чудовищные слухи?

– Есть хочешь?

Тайра помотала головой, потом не выдержала:

– Воды тут нет? Просто воды, не вина?