Горбун, Или Маленький Парижанин

Тучи мчались по небу, обгоняя друг друга, и лишь изредка между ними появлялись разрывы, в которых видна была бездонная лазурь. Горизонт на западе являл собою багровый хаос. То был единственный источник света на всем небосклоне. И он все окрашивал в красное. Дорога вилась спиралью по склону горы. Порывы ветра были настолько сильны, что у нашего мула дрожали ноги.

— Как интересно! — воскликнула я. — При этом свете все время что-то видится. Мне показалось, что на гребне той скалы стоят два человека, изваянные из камня.

Анри в тот же миг обратил туда взгляд.

— Никого не вижу, — сказал он.

— Их уже там нет, — тихо заметила Флор.

— А там и вправду были два человека? — спросил Анри.

Я ощутила беспричинный страх, а после ответа Флор он еще усилился.

— Не два, — ответила Флор, — а не меньше десяти.

— Вооруженные?

— Да.

— Это не твои соплеменники?

— Нет.

— И давно они следят за нами?

— Они крутятся неподалеку от нас со вчерашнего утра.

Анри с тревогой смотрел на Флор, и я тоже не смогла удержаться от подозрения. Почему она нас не предупредила?

— Сперва я думала, что они такие же путешественники, как мы, — объяснила она, как бы отвечая на наши мысли. — Они ехали по старой дороге на запад, почти все наши идальго пользуются ею. По новым дорогам ездит только простой народ. И лишь после того, как мы оказались в горах, они начали возбуждать у меня подозрения. Но я ничего не говорила вам, потому что они уже обогнали нас и едут по дороге, на которой мы с ними не встретимся.

Флор объяснила, что старая дорога, заброшенная по причине ее неудобности, проходит с северной стороны Баладрона, а наша по мере приближения к ущельям все больше отклоняется на юг. Обе дороги соединяются в единственном проходе, именуемом el paso de los Rapadores[77] и находящемся за лагерем цыган.

И правда, мы больше уже не видели фантастических силуэтов, вырисовывающихся на фоне багряного неба. Всюду, куда хватало глаз, скалы были пустынны. И только буки раскачивались под порывами ветра».

IV Флор прибегает к волшебству

«Стемнело. Мы уже забыли о тех таинственных путниках. Нас с ними разделяли глубокие провалы и непроходимые ущелья. Сейчас все наше внимание было отдано мулу, который с трудом преодолевал препятствия, встречающиеся на дороге.

Была уже глубокая ночь, как вдруг радостный возглас Флор возвестил нам, что мукам нашим пришел конец. Нашим взорам открылась чудесная и величественная картина.

Уже несколько минут мы ехали между двумя высокими склонами, скрывающими от нас небо и горизонт. Казалось, что мы оказались между двумя гигантскими стенами. Ливень кончился. Северо-западный ветер разогнал перед нами тучи, очистил небосвод, который, как всегда после грозы, засиял еще ярче. Луна лила свой бледный свет.

Выехав из теснины, мы увидели округлую долину, окруженную изрезанными остроконечными вершинами, на которых кое-где росли горные сосны. То была Taza del diablillo (Чаша бесенка), центр горной системы Баладрон, самые высокие вершины которой возвышались вокруг и ниспадали к Эскориалу.

В тот миг Taza del diablillo показалась нам бездонным провалом. Лучи луны, ярко освещавшие стены Чаши и зубцы их, самое долину оставляли во мраке, и потому создавалось ощущение ее чудовищной глубины.

Напротив нас открывалось ущелье, точь-в-точь похожее на то, из которого мы выехали, и как бы продолжавшее его; видимо, находящаяся между ними Чаша образовалась вследствие какого-то сильнейшего землетрясения. Вокруг костра сидели мужчины и женщины. Их худые фигуры, резко очерченные отсветом костра, казались красноватыми, равно как и выступы ближних скал, меж тем как по влажным соседним склонам скользили тусклые отблески луны.

Едва мы выехали из теснины, как тотчас же наше присутствие было обнаружено. Этим дикарям присуща неведомая нам чуткость. У костра не перестали ни пить, ни курить, ни беседовать, но два дозорных тут же стремительно прянули направо и налево. Через секунду Флор показала их: они ползли к нам. Она издала какой-то особый крик. Разведчики остановились. После второго крика они вернулись назад и спокойно уселись у огня.

До костра было еще далеко. В первый миг мне показалось, будто за кружком сидящих цыган, освещенных огнем, стоят какие-то темные силуэты, но я уже с недоверием относилась ко всяким горным видениям и промолчала, а когда мы приблизились, там никого не оказалось. Господи, лучше бы я сказала Анри!

Мы были примерно на середине долины, когда около костра поднялся какой-то верзила с обветренным лицом, державший в руках старинный мушкет неимоверной длины. На восточном языке он крикнул нечто наподобие „кто идет?“, и Флор на том же языке ответила ему.

— Добро пожаловать! — произнес человек с мушкетом. — Угоститесь нашим хлебом-солью, потому что вы привели нашу сестру.