Горбун лорда Кромвеля

Марк вышел, оставив меня наедине с Элис, которая подала на стол хлеб и сыр. Сегодня утром настроение у нее, судя по всему, было куда лучше, чем минувшим вечером. О нашем вчерашнем разговоре она, казалось, забыла и довольно безразлично осведомилась о моем самочувствии. Вчерашние ее слова наполнили мое сердце теплом, и теперь ее спокойная вежливость невольно вызвала у меня приступ разочарования; впрочем, я был рад, что вчера вовремя отдернул руку. Позволь я только чувству одержать верх над разумом, это повлекло бы за собой ненужные осложнения.

В кухню вошел брат Гай.

– Старому брату Августу нужен горшок, Элис, – сказал он.

– Сейчас, – кивнула девушка, поклонилась и вышла из кухни.

Колокола начали свой пронзительный перезвон, который эхом отдавался у меня в мозгу.

– Похороны эмиссара Синглтона начнутся через полчаса, – сообщил брат Гай.

– Брат Гай, – произнес я, охваченный внезапной стеснительностью, – могу я посоветоваться с вами по медицинскому вопросу?

– Разумеется. Рад буду оказать вам любую по мощь в пределах своих возможностей.

– Меня замучили боли в спине. После того как мы проделали длительный путь верхом, направляясь сюда, спина не дает мне покоя. Болит вот здесь, между лопаток.

– Вы не будете возражать, если я осмотрю вас?

Я глубоко вздохнул. Мысль о том, что посторонний человек будет разглядывать мое уродство, пугала меня; но постоянная боль переполнила чашу моего терпения, и я опасался, что в ближайшие дни мне станет еще хуже.

– Да, конечно, – кивнул я и принялся расстегивать камзол.

Брат Гай подошел ко мне, и я ощутил, как холодные пальцы прикасаются к моим напряженным мускулам. Лекарь что-то пробормотал себе под нос.

– Ну, что скажете? – спросил я, не в силах скрыть беспокойства.

– Ваши мускулы излишне напряжены, и это вызывает спазмы. Что касается вашего спинного хребта, помимо врожденного изъяна, я не вижу других повреждений. Вам надо больше отдыхать, и тогда боль пройдет.

Он отошел на несколько шагов и, пока я одевался, не сводил с меня пристального, изучающего взгляда.

– Спина часто причиняет вам боль? – спросил он.

– Бывает, – коротко ответил я. – Увы, против этого нет никаких средств.

– Вы до крайности утомлены. Усталость всегда усугубляет недуги.

– С тех пор как я приехал сюда, я ни одной ночи толком не спал, – пробурчал я. – Заботы и думы не дают мне покоя. Но тут уж ничего не поделаешь.

Лекарь не сводил с моего лица больших карих глаз.

– А раньше, до приезда в монастырь, вы чувство вали себя лучше?

– Видите ли, в моем организме имеется избыток черной желчи. В последние месяцы я ощущал ее дополнительный прилив. Боюсь, жизненные мои соки отнюдь не пребывают в равновесии.

– Я полагаю, рассудок ваш изнемогает под гнетом неблагоприятных впечатлений, полученных в последнее время, – изрек брат Гай.

Несколько мгновений мы оба молчали.

– Я не могу избавиться от чувства, что это я виноват в смерти этого несчастного юноши, Саймона, – признался я наконец.

У меня не было ни малейшего желания открывать душу перед братом Гаем, но лекарь, по всей видимости, обладал способностью вызывать человека на откровенность.

– Если кто и виноват в смерти Саймона, то это я, – печально возразил он. – Мальчик был отравлен, когда находился в лазарете, на моем попечении.

– Этот случай испугал вас? – спросил я.

– Мне нечего бояться, – покачал он головой. – Зачем кому бы то ни было причинять мне вред? Я все го лишь старый мавр. – Он немного помолчал и добавил: – Идемте со мной, сэр. Я приготовлю настой, который облегчит ваши страдания и избавит вас от бессонницы. Фенхель, хмель и еще несколько лекарственных трав.

– Благодарю вас.

Вслед за братом Гаем я прошел в его кабинет и уселся за стол; лекарь быстро отобрал из нескольких склянок и пакетиков необходимые травы и поставил воду на огонь. Взгляд мой упал на висевшее на стене распятие, и я сразу вспомнил, как брат Гай истово молился, распростершись ниц.

– Вы привезли это распятие из вашей родной страны, брат Гай?

– Да, оно сопутствовало мне во всех моих скитаниях, – ответил он, осторожно высыпая в воду сушеные травы. – Когда настой будет готов, принимайте его понемногу. Если вы превысите дозу, вас целый день будет клонить в сон. Я очень признателен вам за то, что вы отнеслись ко мне с таким доверием, – произнес он после непродолжительного молчания.

– У меня нет оснований сомневаться в вашем врачебном искусстве, брат Гай, – заверил я и добавил: – Думаю, вчерашние мои слова вас огорчили. Я имею в виду наш разговор о тщетности заупокойных молитв.

– Что ж, я понимаю, почему вы так сказали, – произнес лекарь, склонив голову. – Согласно вашим убеждениям, Господь равнодушен к форме, в которую облекаются наши молитвы.

– Я уверен в том, что, думая о спасении души, нам следует уповать лишь на милосердие Господа. А разве вы придерживаетесь иного мнения? Прошу вас, забудьте на несколько минут, что перед вами королевский посланник. Давайте поговорим свободно и откровенно, как два истинных христианина, неравнодушных к вопросам веры.

– Вы хотите, чтобы я без обиняков открыл вам свое мнение? Я верно вас понял?