Горбун лорда Кромвеля

– Я перевернул весь монастырь вверх дном, пытаясь отыскать старого паршивца, – ответил приор Мортимус. – Понятия не имею, в какой норе он залег. Но уверен, через стену он не перелезал и мимо Багги не проходил. Должно быть, он где-то здесь.

– Интересно, что у него на уме?

– Именно об этом мы сейчас с приором и говорили, сэр, – покачал головой аббат. – Может, он выжидает случая, чтобы сбежать. Брат Гай полагает, что при его состоянии здоровья без пищи и на холоде он долго не протянет.

– А может, он выжидает случая, чтобы от кого-нибудь избавиться. Например, от меня.

– Я молю Бога, чтобы этого не случилось, – ответил аббат.

– Я сказал Багги, чтобы в ближайшие два дня никто без моего разрешения не покидал окрестностей монастыря. Проследите, чтобы об этом сообщили всем братьям.

– Но почему, сэр?

– Обыкновенная предосторожность. А теперь вот еще что. Я слыхал, что из Льюиса сюда дошли слухи, которые теперь охватили весь Скарнси. Все только и говорят о том, что монастырь скоро закроют.

– Вы сами мне дали это понять, – вздохнув, произнес аббат.

Я слегка склонил голову.

– Насколько я понял из моей последней беседы с лордом Кромвелем, этот вопрос еще далеко не решен. Очевидно, я сделал преждевременные выводы.

Когда я сообщал им заведомую ложь, меня больно кольнуло чувство вины, однако я знал, что это необходимо было сделать. Мне не хотелось, чтобы страх толкнул кого-нибудь на весьма опрометчивые действия.

Лицо аббата просветлело, и искра надежды мелькнула в глазах приора.

– Значит, есть вероятность, что нас не закроют? – переспросил аббат. – Значит, еще не все потеряно?

– Можно сказать, что так. Во всяком случае, этот разговор еще преждевременен.

– Может, мне следует обратиться к монахам во время ужина с речью? – слегка подавшись вперед, произнес аббат. – Трапеза начнется через полчаса. Я мог бы сказать, к примеру, что пока у лорда Кромвеля нет никаких намерений нас закрывать.

– Пожалуй, это было бы неплохо.

– Постарайтесь хорошенько продумать, что вы собираетесь говорить, – предложил приор.

– Да, разумеется.

И аббат потянулся за бумагой и пером. Мои глаза упали на монастырскую печать, лежавшую рядом с его локтем.

– Скажите, господин аббат, всегда ли вы держите дверь этой комнаты открытой? Я имею в виду, вы не закрываете ее на замок?

– Да, – удивленно поглядел он на меня.

– А разве это разумно? Разве сюда не может кто-нибудь незаметно войти и поставить печать на любой документ?

– Но здесь всегда присутствуют служки, – возразил он – Никому не разрешается так просто сюда заходить.

– Никому?

– Никому, кроме монахов.

– Да, конечно. Что ж, очень хорошо. Позвольте мне вас покинуть. До ужина.

Ныне мне довелось еще раз стать свидетелем того, как монахи собрались в трапезной. Мне вспомнился мой первый вечер, проведенный в этом месте. Тогда еще Саймон Уэлплей в своем колпаке, стоя у окна, ежился при виде падающего на дворе снега. Сегодня за окном звенела капель, а на снегу виднелись черные проталины, в которые стекали крошечные струйки воды.

Занимавшие свои места за столом монахи были словно в воду опущены. У меня даже возникло такое ощущение, что за их облачением вообще отсутствует плоть. Стоя вместе с аббатом у резного аналоя, я неоднократно ловил на себе их враждебные и взволнованные взгляды. Когда Марк, направляясь к своему месту за столом, проходил мимо меня, я схватил его за руку.

– Аббат собирается сообщить, что король пока не намерен прибирать к себе Скарнси, – шепнул я ему по дороге. – Это важно. Я не хочу спугнуть с куста одну птичку. По крайней мере, пока.

– Как я от всего этого устал, – недовольно пробормотал он и, увернувшись от моей руки, сел на скамью.

От его откровенной грубости у меня загорелись щеки. Отложив в сторону записи, аббат Фабиан с повеселевшим румяным лицом сообщил братии о том, что слухи о закрытии монастыря не подтвердились и что лорд Кромвель в данное время вовсе не преследует подобного намерения относительно Скарнси, несмотря на имевшие в нем место жестокие убийства, расследование которых до сих пор продолжается. В завершение он попросил, чтобы никто из присутствующих не покидал окрестностей монастыря.

Но монахи восприняли его речь неоднозначно. Некоторые, в особенности люди более старшего возраста, вздохнули и с облегчением улыбнулись. Иные насторожились сильнее прежнего. Молодая поросль, брат Джуд и брат Хью, казалось, воспрянули духом, а на лице приора Мортимуса даже мелькнула искра надежды. Меж тем брат Гай недоверчиво покачал головой, а брат Эдвиг нахмурился.

Служки принесли ужин: густой овощной суп и тушеную баранину с ароматными травами. Я следил во все глаза за тем, чтобы мне положили первое и второе блюдо из общих котлов и никто ничего не подбросил в мои тарелки по дороге. Как только мы приступили к трапезе, приор Мортимус, который к этому времени уже осушил два стакана вина, обернулся к аббату и сказал:

– Теперь мы спасены, мой господин. Поэтому пора подумать о назначении нового ризничего.

– Побойтесь бога, Мортимус. Не прошло и трех дней, как бедняга Габриель отошел в лучший мир.