Гордая птичка Воробышек

Не знаю, что чувствуют стоящие перед Люковым девушки, но у меня появляется странное чувство, что Люков разговаривает только со мной. Даже вошедшая в аудиторию и встреченная всеобщим свистом и аплодисментами преподаватель термодинамики и физики – нарядная и счастливая, как никогда, София Витальевна, не мешает ему написать…:

«Завтра. Часа в два?»

…А мне ответить:

«Хорошо».

Студенты сбиваются у кафедры в шумящую толпу, старосты вручают Софии цветы и подарки, и кто-то шибко громкий и деятельный басистым криком сообщает о желании присутствующих сделать общее фото курса с любимым доцентом на память. Ромка Зуев – университетский репортер и самореализующийся на ниве университетских сплетен и событий журналист – взбирается на стул, настраивает фотоаппарат и начинает двигать сползающиеся к преподавателю ряды…

– Третий курс, куда прём, когда здесь старшие?! – невежливо рычит он. – Соблюдаем субординацию, блин! А ну-ка, лопухи, сдвигаемся! Парни, давайте девчонок вперед, а то за вашими широкими спинами наши ромашки затерялись! Девушки, больше радости на лица! Помните – фото уйдет в века! И не стесняемся! Обнимаем сильный пол и определяемся в симпатиях! Верка, Чернова! Ну дай Кравченко за талию подержаться, что ты как ни разу не Мона ни Лиза, да не укусит он тебя! Вот так! Ребята справа – все на кафедру! А вы всей компашкой вниз! Та-ак, кто тут у нас еще не в кадре…

Люков стоит рядом с парнем – Стасом, кажется, и вновь смотрит в толпу. Его талию обвивают руки блондинки, и это обстоятельство, похоже, совсем не смущает его. Он то поднимает телефон, то опускает, то хмуро оглядывается на дверь… Отвечает коротко на чей-то звонок… И вдруг, словно в каком-то неожиданном порыве, пишет мне:

«Воробышек, ты где?»

Я опираюсь спиной об откос окна и замираю. Странный вопрос для Люкова. Какая ему разница «где»? Он так же неожидан для меня, как незнакомое раздражение, появившееся в груди при взгляде на парня. И какая разница мне, кто с ним рядом?

Я оборачиваюсь, отодвигаю портьеру и вижу, как рука Ильи опускается на спину девушке. Она тут же улыбается и теснее прилипает к нему под ободрительные крики Зуева: «Теснее, еще теснее сдвиньсь! Уши из кадра торчат! Ну, все влезли?». Перебрасывает накрученные локоны на плечо и игриво приподнимает к подбородку плечико – стройное и красивое.

– Стоять! Воробышек! Женька, ты где?! – кричит от кафедры верный Колька и, заметив мои ноги на стремянке, оставив у бока скучающую Петрову, командует: – Зуев, подожди!

– Здесь, Коль! – отвечаю я, машу рукой и легко спрыгиваю со стремянки. Мне не хочется заставлять ждать такое количество людей, а потому я бегу по проходу и с визгом влетаю в протянутые руки Невского. Не знаю, что творится у парня в голове, но он хватает меня на руки, подкидывает, и, смеясь, становится в первом ряду.

– Теперь все! – кричит Ромке, и тот, прыская от смеха, делает общие снимки. – Поймалась, птичка! Чиизз!

Я чувствую колючий взгляд Люкова вспыхнувшим затылком, хоть и стараюсь не смотреть на него, но Невский не спускает меня с рук, дурачась, даже тогда, когда народ расползается от кафедры и чествует преподавателя.

– Женька, не начинай! – кривится парень на мой решительный отказ явиться вечером на общую для факультета клубную вечеринку и угрожающе скалится. – Именинникам отказывать нельзя! Скажи, Лид! – обращается за помощью к Петровой.

– Нельзя, Воробышек! – кивает девушка и тут же отворачивается к рассказывающему новогодний анекдот Рябухе.

– Колька! Отпусти сейчас же! Сказала ведь, не могу! – прошу я друга, дергая его за рукав рубашки. – Ну, правда, Коль, не могу. У меня работа, ты же знаешь.

– Я? – удивляется парень и ведет плечом. – Понятия не имею! Какая работа, Жень? – вдруг обижается. – Между прочим, двадцать лет один раз в жизни бывает! А тут еще такой тусняк серьезный намечается. Ну, хочешь, я тебя после работы заберу, все равно с ребятами такси брать будем? Хочешь?

– Посмотрим, Коль, – уклоняюсь я от прямого ответа и вырываюсь из цепких рук. Чмокнув парня на прощание в щеку и пожелав ему в день рождения удачи, вылетаю из аудитории и мчусь домой – у меня впереди рабочая смена в магазине.

* * *

Странно, но за последнее время мне приходится второй раз делать парню подарок. Еще утром я ничего не знала о дне рождения Невского, а сейчас, за десять минут до конца смены, я стою в отделе канцтоваров и верчу в руках подарочный вариант ручки, думая о друге. Я ничуть не сомневаюсь, он сдержит слово и заедет за мной, как бы я не убеждала его в своем нежелании идти в клуб, и хочу найти весомый аргумент – при решительном отказе идти на вечеринку все же заверить парня в дружбе.

– Ну что, берете? – спрашивает меня миловидная девушка, торопя с покупкой, и я согласно киваю. Немного дороговато для моего кошелька – да что там, почти вся моя скупая наличность! – но я уверенно иду к кассе и расплачиваюсь.