Гордая птичка Воробышек

  - Ай! Не люблю я эти самолеты, сынок! Где небо, где земля - шайтан разбери! А потом, тяжело с Шаманом говорить нынче. Совсем злой стал. Волк думает о брюхе, а овца - о жизни. Не понимаю я его.

  - Это ты-то овца, Байгали? - называю я по имени того, кто когда-то поверил в меня и поставил на мою жизнь. - Любовь к поговоркам сделала из тебя философа.

  - Ай, брось! - смеется старик, и я вместе с ним. - Черная коза от земли голову не поднимает, знай, траву щиплет, силой крепчает, да козлят поит, так и я. А то, что волков не боится, так это волки нынче паршой болеть стали. Иной раз и козе на рога попасть робеют.

  Голос мужчины меняется и уже без тени веселья, родившийся Матвеем, но нарекший себя Байгали, интересуется:

  - Шаман говорит: не задержался ты у него в гостях. Оставил гостеприимный дом. Что так, сынок? Надеюсь, Айдар хорошо тебя принял?

  - Хорошо, Матвей. Но я не в гости к нему ехал, так что обременять собой не стал. Это все, или ты еще о чем-то хочешь спросить?

  - Не больно-то словоохотлив Айдар стал. Не уважил старика, не поведал в личной беседе, что да как, на тебя сослался. Вот и расскажи, мальчик мой, чем дело кончилось? Не скромничай. Все ж не сторонний я тебе человек. А я уж, только здоровье поправлю, навещу друга, растолкую, раз запамятовал, о жизни и об уважении. И о ребятках моих, которых он обидел, в дом да к столу не пригласив.

  - Все закончилось как в прошлый раз, Матвей. Хотя, пожалуй, прошло куда интересней.

  - Ты снова оставил Алиму его никчемную жизнь?

  - Условия встречи с прошлого раза изменились. Ты знал. Я бы не пошел на это даже за куда большие деньги. Алим неплохой боец, но...

  - Он послушный пес! - обрывает меня старик, и я так и слышу в его голосе гневный рык. - Бесхребетный и глупый! А ты - нет! Вот потому и за честь Шаману тебя сломать! Отомстить за бесславие сына! Но ты еще дурак и сопливый мальчишка! Зачем мне сразу не сказал против кого выступаешь? А я-то понять не могу, отчего между своими тишина, и почему Айдар платит? Почему на одном лишь интересе? Пока не нашелся добрый человек и не объяснил старику, что никто тебя щадить не хотел! Потому и без ставок бой шел!.. Но хорошо то, что хорошо кончается, - умеряет он свой пыл и возвращается к нормальному тону. - Пока я жив, мой мальчик, это была ваша последняя встреча с Алимом. Разозлил меня Шаман.

  - Будь осторожен, Байгали, - желаю я пятидесятилетнему мужчине, так рано постаревшему и записавшему себя в старцы. - Айдар изменился и его окружение тоже.

  И слышу в ответ:

  - Болячки передаются через руки, а парша - через тюбетейку. Бойся парши, сынок, а с руками я разберусь. Коротки они, потянутся, да моего не обрящут. Отыщется у Байгали и на волка капкан.

  ***

  - О, Илюха, привет! Рад тебя слышать. Ты когда вернулся?

  - Здоров, Шибуев. Час назад. Сейчас еду домой. Как там девчонка, ты к ней заглядывал?

  - А как же! Обижаешь. Раз пять забегал, последний раз сегодня утром. Нормально девчонка, судя по всему. Хрипит слегка, о большем сказать не могу.

  - То есть? Почему не можешь?

  - Да не пускает она меня, Илюха! Черт, и где ты ее такую пугливую нашел? Как не приду, у нее один ответ: иди, бегай горными тропками, злой тролль! Ильи дома нет, а без него тебе здесь делать нечего! Я ей даже стихи читать пытался, через дверь, представляешь! Между прочим, лирику молодого Евтушенко! Так она сказала, что у меня нет чувства ритма поэта, голос звучит неправдиво, а пафос зашкаливает. Что у нее от меня болит голова, и вообще, она устала уже отгонять от двери воющего кота, ах-ха-ха! Это у меня-то неправдиво? У апологета чистого слога и знатока девичьих душ? Прикинь, какой расклад!

  - Что, вот так и сказала? Я про пафос.