Гордая птичка Воробышек

  - Я знаю, Воробышек. Отведи ее, - коротко кивает парнишке-конюху в сторону широкой трехъярусной деревянной трибуны, расположенной в торце манежа и, убедившись, что мы забрались с ним на самый верх, разворачивает Валдая к установленным по всему периметру поля барьерам.

  - Петр! - важно представляется паренек, усаживаясь рядом со мной на узкий дощаной помост, протягивает в приветствии руку. - Можно просто Петя.

  - Евгения, - так же важно отвечаю я на пожатие. - Можно просто Женя.

  - Приятно. А это, значит, младший сын хозяина? - спрашивает Петр, скосив смышленый глаз.

  - Похоже, что да.

  - Ясно. Тот, что Илья, - со знанием дела кивает новый знакомый. - Слышал о нем от ребят, но вот вижу впервые. Старший к нам нос не сует, его все больше тачки и девочки интересуют, а младший, рассказывали, отличный наездник. Но я недавно конюхом работаю, четвертый месяц только, так что еще не со всеми знаком.

  - Надо же, - задумчиво удивляюсь я, провожая взглядом светловолосого всадника в черном, пустившего коня легкой рысью. - Знаешь, Петь, а я вот, хоть и знаю Илью, даже бы и не подумала, что нынешние ребята отличаются подобным умением обходиться с лошадьми. Это удивительно!

  - Да, он ничего, - соглашается со мной конюх. - Высоковат для соревнований, но держится уверенно. Да и Валдай послушен ему, даже странно.

  - Почему странно? Он ведь объезженный конь, или я чего-то не понимаю?

  - Объезженный, только норов у него, как у настоящего джигита. Что не по нем, копытом в землю и зубы в оскал, там знаешь какая родословная - огого! Хозяин специально для него тренера из Европы выписал, к барьерным скачкам готовит. Вон, смотри, Жень, - тычет паренек беззастенчиво палец в сторону щупловатого мужчины, стоящего у входа в денники, пристально наблюдающего за Люковым. - Видишь, стоит - рыжий и мелкий? Эваном звать, славный малый. Вот он Валдая и пообтесал слегка. Гляди! - толкает локтем в бок и прыскает смешком. - Ревнует! Сейчас рожа рябью пойдет! Ну, дает! Еще бы! Он столько сил на воспитание угробил, а тут тебе налицо полное взаимопонимание с незнакомцем, которому из элитного спортивного жеребца лошадку для катания сделать вздумалось. А это удар по тренерскому самолюбию, точно говорю!

  Ничего себе! Недаром мне показалось, что коню не понравилось мое присутствие в седле, а он, оказывается, просто к подобному обращению не привык.

  - Смотри, Жень! Уже друг к другу приноровились, сейчас на барьеры пойдут, - вновь толкает меня под бок паренек, обостряя и без того нацеленное на Люкова внимание. - Вот этот "тройник" - несложный барьер, для него небольшой разбег нужен... О-отлично! С него переход на параллельные брусья... Черт, молодец! Ты видала, как здорово перескочил! Парень и вправду отличный наездник!.. Сейчас "горка-накат", еще одна - ерунда для такого коня, как Валдай. А теперь "отвесный высокий"...

  - Петр, зачем столько перекладин? А если конь поранится или сбросит седока? - пугаюсь я грозного вида бело-синего препятствия в добрый человеческий рост, вставшего на пути всадника.

  - Он сейчас довольно высоко набран, специально для тренировки Валдая, так что да, будет не просто, - поясняет паренек. - Но ты не пугайся, Жень, он легко разрушаем, и конь с ним знаком, - спешит успокоить. - Тут главное, чтобы после прыжка все жердочки остались на месте...

  Люков пригибается к шее коня, посылает вороного в прыжок, и тот, легко взмыв над барьером, взбрыкнув копытами в самой высокой точке, послушно переносит всадника вперед.

  - Справился!

  - Молодец!

   Мы вскакиваем с конюхом вдвоем, хлопая в ладоши. Кричим в один голос "Ура!", и Петр даже свистит, сунув под язык пальцы.

  - Ничего, он привычный! - заверяет, когда я с упреком оглядываюсь.

  Да, Люкову удается удивить меня. Я совершенно не жалею о том, что попросила парня показать свое умение, и сейчас смотрю на него, медленно приближающегося на Валдае к трибуне, в немом восхищении. Вновь мысленно примеряю на Люкова средневековый наряд рыцаря и удрученно вздыхаю про себя: эх, жил бы Илья лет пятьсот назад где-нибудь в старушке Англии, или хотя бы в каком-нибудь фэнтезийном мире, отбоя от благородных дам у парня не было бы! Впрочем, кого я обманываю, гляжу на молодого мужчину с осанкой и внешностью героя, не сводящего с меня темных глаз, и понимаю, что время не меняет ничего.

  Парень останавливает жеребца у нашего края трибуны и слегка натягивает повод. Он что-то требует от коня, молчаливо, одним жестом руки останавливает спрыгнувшего к нему с помоста Петра и упорно понукает вороного, бьющего копытом воздух. Жеребец артачится, недовольно перебирает ногами, мотает мордой - я не могу понять, чего добивается от бедного животного Илья, - но вот смиряется под волей всадника и неохотно опускается перед трибуной на колени, понурив голову.

  - Черт! - вскрикивает озадаченно Петька, выпучив глаза. - Женя, ты это видела?! - нахально тычет пальцем, переводя взгляд с коня на меня. - Потомок Эклипса-бабочки на коленях, улет! Скажу завтра пацанам - не поверят! Ну, ты даешь, парень!