Гордиев узел Российской империи

Соседские отношения помещиков и крестьян дополнительно осложняло наследие феодальной эпохи – сервитуты (ограниченное право крестьян пользоваться какими-либо угодьями в помещичьем имении) и чересполосица. После недолгого периода (1863 – 1866 гг.), когда власти вели прокрестьянскую политику с целью ущемить поляков и завоевать доверие украинского народа, революционная опасность со стороны народников и социалистов побудила царизм к новому сближению с землевладельцами, в том числе польскими. В очередной раз царская армия стала оказывать помощь польским помещикам при подавлении беспорядков. Крестьянские волнения напоминали по своему характеру жестокую жакерию, готовую разразиться в любой момент из-за признания незаконности выпаса крестьянского скота или геодезической съемки наделов, в которой крестьяне всегда видели обман.

Мы отмечали, что село постоянно бурлило, а отношения крестьян с помещиками зашли в тупик. Последние могли лишь предложить патерналистские уступки и раскошелиться на умеренную благотворительность. Вряд ли в сложившейся ситуации можно было найти какое-то разумное и гуманное решение проблемы. В то время как царские чиновники в Петербурге говорили о патологическом кризисе гражданского сознания у крестьян и необходимости возобновить телесные наказания, польские помещики тщетно силились оградить себя от враждебного крестьянского мира, возводя ограды и копая рвы вокруг своих владений. Они считали украинских крестьян «своим людом», несколько инфантильным, покорным и отсталым, пока этот «люд» не превратился в табун диких лошадей, опасных мятежников, которых следовало укротить. Ни самые преданные последователи Толстого, ни те, кто жаждал приобщить заблудших соседей к идеалам Запада, ни социалисты не знали, как выйти из социального кризиса на Украине, приведшего к потрясениям 1905 – 1907 гг.

Царские власти могли «выпустить пар», позволив крестьянству Правобережной Украины переселяться в Сибирь, однако долгое время не решались на это, стремясь дополнительно усложнить жизнь польским помещикам. В этом была причина и запоздалого – только после 1911 г. – введения столыпинской реформы в полном объеме. В последовавший революционный период символом выхода накопившихся за долгие десятилетия противоречий стали горящие усадьбы помещиков.

Данная проблематика представлена в этой части в новом свете на основании неопубликованных источников. Судьба же деклассированной польской шляхты на протяжении 1863 – 1914 гг. описывается и вовсе впервые. Какое-то время я, так же как и другие историки, полагал, что эти 300 тыс. людей, потерпевших кораблекрушение в водах истории, растворились в массе украинского крестьянства. Однако оказалось, что, несмотря на то что в 1830 – 1840-х гг. эти люди были официально отнесены к однодворцам, они сохранили свой земельный статус, продолжая оставаться чиншевиками. Данная группа сохранила чувство принадлежности к шляхетскому сообществу, хотя с административной точки зрения она давно к нему уже не принадлежала.

Изучая эту terra incognita, мы увидели, что данная социальная группа подвергалась наибольшей дискриминации среди всех жителей Украины. Архивные дела фонда киевского генерал-губернатора содержат информацию о позорной акции, проводившейся польскими землевладельцами совместно с российской властью, которая до сих не была описана в историографии.

Вместо того чтобы урегулировать проблему деклассированных так, как это было сделано с бывшими крепостными, то есть предоставив им земельные наделы (что, кстати, было сделано в 1867 г. в отношении чиншевиков казенных имений), генерал-губернатор Безак по политическим соображениям предпочел отдать бывшую шляхту (которую в 1868 г. окончательно причислили к крестьянам или мещанам) на милость помещиков, которые издавна разрешали этой шляхетской бедноте пользоваться наделами за небольшую чиншевую плату. Но новые капиталистические реалии вступили в противоречие с архаичным проявлением шляхетской солидарности. Теперь чиншевики, платившие, как правило, символический натуральный чинш, стали преградой для передачи земли в краткосрочную прибыльную аренду. В третьей главе этой части освещена масштабная акция по выселению, которую крупные землевладельцы – в основном поляки, но иногда и новые русские помещики – осуществляли на протяжении почти полувека. Чтобы отобрать у чиншевиков землю, они не останавливаясь даже перед разрушением целых сел на территории своих владений. В этом им каждый раз помогала царская армия.

Каждый из этапов этой исторической драмы показывает степень причастности и соучастия царской власти. Первые тревожные сигналы дошли до Александра II лишь в 1876 г. в отчетах волынского и киевского губернаторов. Темп выселений с 1880 г. снизился, но принятие Положения 9 июня 1886 г., вроде бы предусматривавшего пересмотр «прав» этой несчастной группы, привело к очередной волне выселений, несмотря на отчаянное сопротивление чиншевиков.