Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении

Вот истеричный юноша – “казанская сирота”. В свои 20 лет, указанные в объявлении, он жеманно именует себя “мальчиком”. (Каков его истинный возраст – неизвестно). Вот эксплуататорски ориентированные алчные 22-летние “мальчики”. Все они не столько ужасны, сколько невротичны. Их инфантилизм; их мазохистское желание подчиниться и даже попасть в рабство к “мужчине – отцу – владыке – тирану – защитнику” (и всё это в одном лице!); их намерение эксплуатировать своего любовника (под маской рабской покорности ему); их стремление вываляться в грязи, получив при этом доказательства своей неотразимости; их болезненная жадность, доходящая до смешного; их стремление отомстить своим попрошайничеством родителям, свалив на них вину за собственную беспомощность и инфантильность – всё это симптомы невротического развития. К тому же, все эти симптомы – свидетельство садомазохистского характера с присущей ему полной неспособностью любить. Потому-то на львиную долю объявлений, публикуемых газетой, чаще всего способны откликнуться такие же садомазохисты, но с более выраженным садистским характером.

Невротическая природа многих атрибутов гомосексуальной психологии обычно не осознаётся. Между тем, некоторые из них не просто лишают гея–невротика способности любить, но порой ограничивают его возможности адаптироваться к жизни. Парадокс состоит в том, что, если гомосексуал, ориентированный на паразитизм, находит того, кто берёт его на содержание, то садомазохистская природа возникшей связи часто становится просто гибельной, парализуя способность к самостоятельному существованию. Самоубийства при этом не редкость. По-видимому, стремление к смерти достаточно часто осложняет гомосексуальное влечение, какими бы “сладкими” гедонистическими покровами оно не маскировалось.

При всём том, было бы непростительной ошибкой стричь под одну гребёнку всех “рыночных” корреспондентов, приписывая всем продажность и психопатию. Вариантов, действительно, может быть великое множество, в том числе и не очень психопатических. Так, 22-летний любитель автомобилизма склонен, скорее всего, к психологической защите по типу рационализации. Как и автор письма из Новосибирска, искавший свой “усатый идеал”, автомобилист, по-видимому, долго сопротивлялся собственному гомосексуальному влечению. Чтобы оправдать его реализацию, он и прибегает (в рамках психологической защиты по типу рационализации) к версии о поисках материальных выгод, ожидаемых от однополой связи. Ведь в его глазах корыстолюбие – меньший грех, чем гомосексуальность. На такую мысль наводит пристрастие молодого человека к явно мужскому занятию – автомобилизму, причём его возможный партнёр, таким образом, тоже мыслится им как носитель ярко выраженного мужского начала (мало того, что он автомобилист – он к тому же и учитель вождения!). Как бы там ни было, и в этом случае имеет место невротическое развитие личности, что заставляет усомниться в способности автора послания к подлинной любви. Молодой человек нуждается в психотерапевтической коррекции, может быть, даже не подозревая о том.

Интернализованная гомофобия наличествует в большинстве объявлений. Жеманный юноша, что манерно отвергающий с порога любого женственного партнёра, презирает гомосексуалов похлеще, чем иной гетеросексуальный гомофоб, воспитанный в духе ксенофобии и гетеросексизма. Характерен эпизод в ходе дискуссии на общероссийской конференции геев и лесбиянок, проходившей в Москве (Цит. по информ. бюллетеню Центра “Треугольник”):

“Вопрос касался того, кто должен работать в службах психологической помощи гомосексуалам. Только ли гомосексуал может понять другого гомосексуала?

– Мне кажется, что помощь может оказать любой специалист, не имеющий предубеждений против геев и лесбиянок. Гомосексуальная ориентация не может быть гарантом того, что психолог способен оказать квалифицированную помощь. Ведь известно, что самые большие гомофобы – это сами гомосексуалы, – сказал один из участников, с которым все согласились”.

Эта трагическая “гомосексуальная гомофобия” – бесспорное доказательство неспособности любить. И потому, чтобы там не обещал по части любви и дружбы “нежный юноша”, клянущийся “быть послушным, не становясь собственностью”, он не в состоянии выполнить свои обеты. Отсюда понятны раздражённость и некорректность автора следующего письма: