Гордон Лонсдейл: моя профессия — разведчик

Там Кроушоу предложил выпить канадского виски и в знак уважения к «стране господина Лонсдейла», несколько морщась, пригубил рюмку.

Обменявшись любезностями и поблагодарив за виски, я собрался откланяться, но не тут-то было. Как только господин Кроушоу понял мое намерение, он взял меня под руку и подвел к огромному окну бара. За окном виднелся яркий зеленый газон Грин-Парка и раскинувшийся за ним Букингемский дворец.

— Посмотрите, какой вид, господин Лонсдейл! — проникновенно сказал Кроушоу.

— О да! — я глубокомысленно кивнул, еще не понимая, куда гнет мой собеседник.

— Обратите внимание — над дворцом развевается королевский штандарт, — продолжал Кроушоу. — Это означает, что Ее Величество пребывает там. Следует выпить за ее здоровье. — И кавалер многозначительно посмотрел на меня.

Наконец-то я понял, что требовалось от меня. Поспешно подойдя к бару, я заказал всем виски и воскликнул:

— Здоровье королевы!

Допивая рюмку, я решил, что впредь следует самому предлагать ответную стопку виски, не дожидаясь столь тонких и патриотических намеков.

ГЛАВА VI

Итак, я живу в гостинице лиги, питаюсь там же, посещаю фильмы и концерты, регулярно захожу в бар, похоже, уже примелькался обслуживающему персоналу. В вестибюле лиги у меня не спрашивают пропуска, а, наоборот, вежливо улыбаясь, приветствуют по имени. Я оставался членом лиги все годы жизни в Англии, часто посещал различные мероприятия, организованные лигой, получал на ее адрес корреспонденцию. Лига была «моим клубом», куда я мог приглашать знакомых днем, когда в Англии все пивные и бары закрыты. Именно в такой момент важно иметь возможность небрежно бросить знакомому бизнесмену: «Пойдемте, посидим в моем клубе», поскольку бары клубов в это время работают.

Лига часто оказывала мне всевозможные услуги. Когда я наконец нашел подходящую для себя квартиру, то у меня попросили пять рекомендаций: с предыдущего места жительства, от управляющего банком, с места работы и от двух домовладельцев. Я явился в секретариат лиги и показал эту анкету любезной мисс Пауэлл.

— Я укажу свой банк и предыдущий адрес в Канаде, — сказал я. — Но что делать с рекомендациями с места работы и от двух домовладельцев?

— Я попрошу господина Кроушоу, — подумав, сказала мисс Пауэлл. — Его подписи будет достаточно.

И действительно, подпись секретаря лиги с указанием его должности и букв О.Б.И. (сокращенно Орден Британской Империи) оказала чудодейственное влияние на управляющую «Белым домом», где я собирался поселиться. Мне тут же предоставили однокомнатную квартиру.

Конечно, я не забыл любезности мисс Пауэлл и часто, возвращаясь из поездок «на континент», привозил ей небольшие подарки: французские духи, блок американских сигарет, какую-нибудь модную безделушку и тому подобное. Мисс Пауэлл не оставалась в долгу и усердно одаривала меня контрамарками в театры, на студии телевидения и другие зрелища. Как-то, в годовщину коронации королевы, она предложила мне пропуск на торжественный парад лейб-гвардии, попасть на который рядовому англичанину практически невозможно. Как понимаете, я не отказался. Она регулярно снабжала меня пригласительными билетами в королевскую ложу Алберт-Холла — самого большого концертного зала Лондона.

Но об этом — в свое время...

Моим соседом по комнате в гостинице лиги оказался некий Ленард Харрис — австралийский горный инженер, худощавый, черноволосый и смуглолицый парень. Он только-только закончил работу по трехлетнему контракту на рудниках где-то в Экваториальной Африке и приехал в Лондон с одной целью — «погулять».

Харрис был примерно одного со мной возраста. Ну, быть может, чуть старше. Мы быстро сошлись, стали вместе осматривать Лондон. Мне были интересны его рассказы об Африке, об отношениях англичан и африканцев, о жизни горстки британских специалистов где-то в самом сердце «Черного континента».

По словам Харриса, это была весьма скучная жизнь — кроме работы, делать там было совершенно нечего. Британские специалисты приехали с женами и свободное время проводили дома. Холостяку Харрису оставалось лишь увлечься записями африканской музыки и слушать радио.

— Ты удивишься, Гордон, но знаешь, какую станцию я слушал чаще всего?

— Канберру?

— Канберру?! Москву!..

— Москву? Но ведь это чертовски далеко... И потом — ты что, понимаешь русский?

— В том-то и дело, что они говорят по-английски, как мы с тобой. В Африке Москву лучше слышно, чем Лондон и Вашингтон. А дикторы — ты не поверишь — ведут передачи на Северную Америку с чистейшим американским акцентом, а на Англию — с хорошим оксфордским выговором.

— Ну и что в этом удивительного? — не подумав, ответил я.

— Как что удивительного! — воскликнул Харрис. — Вот ты бы, например, мог выучить в совершенстве русский?

Мне оставалось лишь признать себя посрамленным и пробормотать что-то о том, что я имел в виду людей, особо способных к языкам...