Гордость и предубеждение

— Не поставьте себя в неловкое положенье своим нарядом, дражайшая моя племянница. Леди Кэтрин вовсе не требует от нас элегантности платьев, кое приличествует ей и ее чаду. Я бы посоветовал вам надеть то платье из вашего гардероба, что превосходит прочие; для большего поводов нет. Леди Кэтрин не подумает о вас дурно, если вы будете одеты просто. Она предпочитает, чтобы соблюдались различья в чинах.

Пока они одевались, раза два или три он подходил к дверям и советовал дамам поторопиться, ибо леди Кэтрин сугубо возражает, если ее обед задерживается. Столь устрашающие описанья ее светлости и ее образа жизни немало перепугали не слишком привычную к обществу Марию Лукас; свой визит в Розингс она предвкушала с не меньшими опасеньями, нежели ее отец — свое представленье ко двору.

Погода стояла чудесная, и они с удовольствием прогулялись полмили по парку. Всякий парк обладает своей красотою и пейзажами, и Элизабет узрела много приятного глазу, хотя и не пережила тех восторгов, на кои, как сего ожидал г-н Коллинз, зрелищу следовало ее вдохновить, и осталась равнодушною к исчисленью окон на фасаде дома и повествованью о том, сколько стоило сэру Льюису де Бёргу остекленье.

Когда они всходили по ступенькам в вестибюль, тревога Марии росла поминутно, и даже сэр Уильям лишился полной невозмутимости. Элизабет отвага не изменила. О леди Кэтрин Элизабет не слыхала ничего, способного внушить почтенье пред невероятными талантами или сверхъестественными добродетелями оной дамы, и полагала, что в силах созерцать величье денег и титула без трепидации.

Из вестибюля, коего изумительные пропорции и полированную отделку г-н Коллинз отметил, истекая восторгами, они через переднюю последовали за слугами в покои, где сидели леди Кэтрин, ее дочь и г-жа Дженкинсон. Ее светлость с величайшей любезностью поднялась им навстречу, и поскольку г-жа Коллинз договорилась с супругом, что обязанность представленья гостей ляжет на ее плечи, процедура была осуществлена как подобает, без извинений и благодарностей, кои г-н Коллинз счел бы необходимыми.

Невзирая на посещенье Сент-Джеймса, при виде окружающего величья сэр Уильям был охвачен столь бесконечным трепетом, что нашел в себе смелость лишь очень низко поклониться и сесть, ни слова не молвив; дочь же его, перепуганная едва ль не до помешательства, уселась на краешек кресла, не зная, куда девать глаза. Элизабет была вполне в состояньи лицезреть все собранье и невозмутимо наблюдать за тремя дамами. Леди Кэтрин была высокой, крупной женщиной с резкими чертами, каковые прежде, вероятно, были красивы. Вид ее к себе не располагал, а манера приветствия не дозволяла визитерам забыть низшее свое положенье. Молчанье не делало ее устрашающей, но всякое слово она изрекала властно, что подчеркивало ее самомненье, и Элизабет тотчас вспомнила г-на Уикэма: судя по нынешним наблюденьям, решила она, леди Кэтрин в точности такова, какой тот ее описывал.

Изучив мать, в чьей наружности и осанке Элизабет вскоре различила сходство с г-ном Дарси, она перевела взгляд на дочь и была почти готова вместе с Марией изумиться худобе ее и миниатюрности. Ни фигурою, ни лицом дамы не походили друг на друга. Юная г-жа де Бёрг была бледна и болезненна, черты ее, хоть и недурные, были неприметны, и говорила она крайне мало — разве что, понизив голос, обращалась к г-же Дженкинсон, в обличьи коей вовсе не обнаруживалось ничего замечательного и коя пребывала совершенно поглощена словами юной г-жи де Бёрг и постановкою пред нею ширмочки подобающим манером.

Посидев несколько минут, все они были отосланы к окну, дабы ознакомиться с видом; г-н Коллинз сопроводил их, желая указать красоты, а леди Кэтрин любезно пояснила, что смотреть из окна летом гораздо приятнее.

Обед оказался роскошен; присутствовали все слуги и все предметы сервировки, кои сулил г-н Коллинз; равно в согласьи с его предсказаньем, по желанью ее светлости он был посажен против нее во главу стола и смотрелся так, будто жизнь не могла преподнести ему ничего прекраснее. Он резал, жевал и хвалил с восторженным проворством; всякое блюдо превозносилось сначала им, а затем сэром Уильямом, каковой вполне очнулся, чтобы вторить зятю манером, понуждавшим Элизабет недоумевать, как леди Кэтрин сие выносит. Впрочем, леди Кэтрин, по видимости, была довольна их самозабвенным восхищеньем и крайне милостиво улыбалась, в особенности, когда всякое блюдо на столе оказывалось для них новинкою. Обед прошел без особых разговоров. Элизабет готова была завести беседу при первом же случае, однако сидела между Шарлоттой и юной г-жою де Бёрг: первая увлеченно слушала леди Кэтрин, а последняя за всю трапезу не сказала соседке ни слова. Г-жа Дженкинсон главным образом занимала себя наблюденьем за тем, сколь мало юная г-жа де Бёрг ест, уговорами попробовать другое блюдо и опасеньями, что питомице нездоровится. Мария полагала разговоры за пределами возможного, а джентльмены только жевали и восторгались.