Гордость и Предубеждение

– Теперь я совершенно счастлива, – заключила она, – потому что ты будешь так же счастлива, как и я. Я всегда ценила его. Даже если бы только из-за его любви к тебе, я всегда должна была бы его ценить, но теперь, как друг Бингли и твой муж, он уступает только Бингли и тебе. Но Лиззи, ты была очень неискренней, очень скрытной со мной. Как мало ты рассказала мне о том, что произошло в Пемберли и Лэмбтоне! Все, что мне известно об этом, я узнала от других, но не от тебя.

Элизабет рассказала ей о причинах столь строго сохранения своей тайны. Она не хотела упоминать Бингли, и смятение в ее собственных чувствах заставило ее также избегать имени его друга. Но теперь она не станет более скрывать от нее его участие в браке Лидии. Все, наконец, разъяснилось и половина ночи прошла в разговорах.

* * * * *

– Боже милостивый! – воскликнула миссис Беннет, стоя у окна на следующее утро, – почему бы этому неприятному мистеру Дарси не прекратить приезжать сюда с нашим дорогим Бингли! Что он хочет показать, столь навязчиво являясь к нам? Я думаю, он мог бы отправиться на охоту или еще куда-нибудь, а не обременять нас своим обществом. Что нам с ним делать? Лиззи, ты должна снова отвлечь его, чтобы он не мешал Бингли.

Элизабет едва могла удержаться от смеха, услышав столь подходящее указание, однако ее действительно огорчало, что мать продолжала называть его таким образом.

Как только джентльмены вошли, Бингли посмотрел на нее так выразительно и пожал руку с такой теплотой, что не осталось никаких сомнений в его полной осведомленности, и вскоре после этого он нарочито громко вопросил: – Миссис Беннет, нет ли здесь еще каких-нибудь тропинок, где Лиззи могла бы еще и сегодня заблудиться?

– Я советую мистеру Дарси, Лиззи и Китти, – ответила миссис Беннет, – прогуляться сегодня утром до горы Оукхэм. Это приятная, продолжительная прогулка, а мистер Дарси еще не видел тамошних пейзажей.

– Это может быть очень хорошо для некоторых, – решил мистер Бингли, – но, уверен, это будет слишком тяжело для Китти. Не правда ли, Китти? Китти призналась, что она предпочла бы остаться дома. Дарси выразил большой интерес к виду с горы, и Элизабет не стала возражать. Когда она поднялась наверх, чтобы собраться, миссис Беннет последовала за ней, повторяя извинения:

– Мне ужасно жаль, Лиззи, что ты вынуждена полностью посвятить свое время этому неприятному человеку. Но я надеюсь, ты не будешь против: все это ради Джейн, ты же знаешь, и нет никакой необходимости все время разговаривать с ним, лишь время от времени. Так что не считай себя слишком уж обязанной быть приятной.

Во время прогулки было решено, что он обратится к мистеру Беннету за согласием в этот же вечер. Элизабет оставила за собой обязанность переговорить с матерью. Она не могла предсказать, как ее мать воспримет новость, иногда сомневаясь, будет ли богатства и влиятельности достаточно, чтобы преодолеть ее нелюбовь к этому человеку. Но независимо от того, будет ли она решительно настроена против этого брака или бурно ему обрадуется, было ясно, что ее реакция будет одинаково плохо отвечать здравому смыслу, и она не могла допустить, чтобы мистер Дарси услышал и увидел первые выражения ее радости или первые проявления ее негодования.

* * * * *

Вечером, вскоре после того, как мистер Беннет удалился в библиотеку, она увидела, как мистер Дарси встал и последовал за ним. Ее волнение, когда она это увидела, было неописуемым. Она не боялась возражений отца, но он мог посчитать этот брак своим несчастьем, и то, что она должно была стать причиной этого – она, его любимое дитя, должна была огорчить его своим выбором, – не могло не наполнять его страхами за нее и сожалениями о ее судьбе. В таких крайне неприятных размышлениях она провела все время пока мистер Дарси не вернулся в гостиную, и тогда, увидев улыбку на его лице, она немного успокоилась. Через несколько минут он подошел к столу, за которым она сидела с Китти, и, притворяясь, что восхищается ее работой, сказал шепотом: – Идите к отцу, он хочет, чтобы вы пришли в библиотеку. Она тут же вышла.

Отец ходил по комнате, и выглядел серьезным и встревоженным. – Лиззи, – сказал он, – что ты делаешь? Ты что, потеряла рассудок, принимая предложение этого человека? Разве ты не ненавидела его всегда?

Как искренне в этот момент она желала, чтобы ее прежнее мнение было менее категоричным, а ее высказывания более обдуманными! Теперь это избавило бы ее от объяснений и признаний, которые было крайне неловко давать, но без них было не обойтись, и она заверила его, с некоторым смущением, в своей любви к мистеру Дарси.

– Другими словами, ты полна решимости заполучить его. Он богат, это не оспоришь, и у тебя может быть красивой одежды и красивых экипажей больше, чем у Джейн. Но сделают ли они тебя счастливой?

– Есть ли у вас какие-либо другие возражения, – спросила Элизабет, – кроме вашего убеждения в моем безразличии?

– Никаких. Мы все знаем, что он гордый, неприятный человек, но это было бы пустяком, если бы он тебе действительно нравился.