Гордость и предубеждение

В течение какого-то времени они сохраняли тот же порядок: дамы шли впереди, мужчины — в нескольких шагах сзади. Но после того, как им пришлось спуститься к воде, чтобы взглянуть на какое-то занятное водяное растение, произошла некоторая перестановка. Миссис Гардинер, утомленная долгой прогулкой, почувствовала, что рука племянницы служит ей недостаточной опорой и предпочла опереться на руку мужа. Мистер Дарси занял ее место рядом с Элизабет, и они двинулись дальше. После некоторого молчания Элизабет заговорила первая. Ей захотелось объяснить, насколько она была уверена в его отсутствии, когда решилась явиться в Пемберли. Поэтому она высказала свое удивление его неожиданным приездом.

— Ваша домоправительница, — прибавила она, — утверждала с уверенностью, что вы не приедете раньше завтрашнего утра, и то же самое нам сказали перед выездом из Бейкуэлла.^{65} Сегодня вас здесь не ждали.

Дарси подтвердил, что он в самом деле приехал неожиданно и объяснил это необходимостью встретиться с управляющим до прибытия своих друзей.

— Они приедут завтра утром, — продолжал он. — И вы найдете среди них старых знакомых — мистера Бингли и его сестер.

Элизабет ответила легким кивком. Мысли ее мгновенно перенеслись к тому времени, когда имя Бингли было произнесено между ними в последний раз. И, насколько она могла судить по выражению лица мистера Дарси, он думал о том же самом.

— Среди них будет еще одна особа, — продолжал он после некоторой паузы, — которая самым искренним образом хотела бы с вами познакомиться. Позволите ли вы мне, — или я прошу слишком многого, — представить вам, пользуясь вашим визитом в Лэмтон, мою сестру?

Такая просьба не могла не вызвать ее удивления. Было трудно понять, чем она ее заслужила. Однако было ясно, что мисс Дарси могла захотеть с ней познакомиться только под влиянием брата. Так или иначе Элизабет не видела в этом ничего дурного. И ей было радостно сознавать, что он не думает о ней плохо, несмотря на нанесенную ему обиду.

Теперь они шли молча, каждый глубоко погруженный в свои мысли. Состояние Элизабет нельзя было назвать приятным — об этом не могло быть и речи. Но она была польщена и тронута. Желание познакомить ее с мисс Дарси казалось особенно тонким комплиментом. Вскоре они намного опередили своих спутников. Когда они подошли к экипажу, мистер и миссис Гардинер отстали от них почти на четверть мили.

Дарси пригласил ее войти в дом, но она ответила, что не чувствует усталости, и оба остались стоять на лужайке перед замком. В подобных, располагающих к беседе обстоятельствах, молчать было особенно неловко. Ей хотелось начать разговор, но любая возможная тема казалась запретной. Наконец, вспомнив, что в данный момент она является путешественницей, Элизабет упомянула о Мэтлоке и Давдейле и они с большим увлечением начали обсуждать красоты Дербишира. Однако, время и ее тетушка двигались настолько медленно, что к концу этого tête-à-tête ей уже почти ничего не могло прийти в голову для поддержания разговора.

Когда Гардинеры, наконец, приблизились, он пригласил всех зайти в дом для легкой закуски. Однако это приглашение было отклонено, и они расстались самым любезным образом. Мистер Дарси помог обеим дамам сесть в экипаж, и когда лошади тронулись, Элизабет увидела, как он медленно пошел по направлению к дому.

Мистер и миссис Гардинер не преминули высказать свои впечатления. Оба заявили, что мистер Дарси намного превзошел их ожидания.

— Он превосходно себя держит, по-настоящему учтиво и скромно, — сказал мистер Гардинер.

— Конечно, в нем есть некоторая величавость, но она скорее относится к его внешности и нисколько его не портит, — заметила миссис Гардинер. — И я готова сказать вместе с домоправительницей, что, хотя некоторые люди и считают его гордецом, но сама я этого совсем не почувствовала. Особенно меня удивило его гостеприимство. По отношению к нам он был не просто вежливым, но я бы сказала, подчеркнуто внимательным. А ведь для подобного внимания у него не было никакого повода: его знакомство с Элизабет было самым поверхностным.

— Разумеется, Лиззи, он уступает Уикхему, — добавила тетушка. — Вернее, у него не такое красивое лицо, хотя он совсем недурен. Но почему же ты описала нам его таким чудовищем?

Элизабет оправдывалась, как могла: она говорила, что он понравился ей гораздо больше, когда они встретились в Кенте и что еще никогда он не казался ей таким приятным человеком, каким предстал перед ними в это утро.

— Возможно, он несколько капризен, — заметил мистер Гардинер. — Этим вашим великим людям свойственна такая особенность. А потому я не собираюсь воспользоваться приглашением насчет рыбной ловли. Не то у него переменится настроение, и мне придется убираться восвояси.

Элизабет видела, что они совершенно не разобрались в его характере, но не сказала ни слова.