Гордость и предубеждение

— Мы не должны предаваться бесплодному унынию, — добавил он. — И хотя следует себя подготовить к худшему, пока еще нет оснований считать такой исход неизбежным. Еще не прошло и недели с тех пор, как они сбежали из Брайтона. Через несколько дней мы о них услышим. И до тех пор, пока мы не узнаем, что они не обвенчаны и не собираются венчаться, не следует впадать в отчаяние. Как только я попаду в Лондон, я поеду к брату, привезу его к себе на Грэйсчёрч-стрит, и мы хорошенько обдумаем все, что можем с ним предпринять.

— Ах, дорогой братец, — воскликнула миссис Беннет, — это как раз то, чего бы мне хотелось больше всего. Пожалуйста, разыщите их там в городе, куда бы они ни спрятались, и если они еще не поженились, устройте так, чтобы они были женаты. И пусть они не откладывают этого из-за свадебных нарядов. Скажите Лидии, что после венчания у нее будет столько денег, сколько понадобится для их покупки. А самое важное — спасти мистера Беннета от дуэли. Расскажите ему, в каком я ужасном состоянии, что я буквально схожу с ума от страха и что у меня бывают судороги во всем теле и спазмы в боку, и такие жестокие головные боли и сердцебиения, от которых нет покоя ни днем, ни ночью. И передайте моей дорогой Лидии, чтобы она не отдавала шить платье, не повидавшись со мной, так как она не знает, в каком магазине его лучше всего заказывать. Ах, какой же вы добрый! Я уверена, что вы сделаете все, о чем я вас попросила!

Брат обещал ей заняться всеми делами самым серьезным образом. И вместе с тем он не мог не посоветовать ей соблюдать большее благоразумие, — в равной степени, — в надеждах и опасениях.

Проговорив с ней таким образом до обеда, они затем предоставили ей изливать свои чувства перед домоправительницей, которая ухаживала за миссис Беннет в отсутствие дочерей.

Мистер Гардинер и его жена были уверены, что у нее не было настоящего повода для подобного затворничества, однако не пытались ее от него отговорить, так как знали, насколько ей недостает благоразумия, чтобы сдерживаться в разговоре за столом в присутствии прислуги. Поэтому они предпочитали, чтобы все заботы и тревоги высказывались ею лишь одному постороннему человеку, пользующемуся притом наибольшим доверием.

В столовой они вскоре увидели Мэри и Китти, которые были слишком заняты у себя в комнатах, чтобы выйти к ним раньше. Одна оторвалась от своих книг, а другая — от туалетного столика. Физиономии обеих казались, впрочем, достаточно беззаботными. Обе девицы почти не изменились, если не считать того, что утрата любимой сестры, а быть может упреки, вызванные ее участием в происшествии, сделали Китти еще более раздражительной, чем ей было свойственно прежде. Что касается Мэри, то она достаточно владела собой, чтобы, усевшись за столом рядом с Элизабет, почти сразу же прошептать ей с выражением мрачной задумчивости:

— Какое печальное известие! Как много оно вызовет толков! Но мы должны устоять перед натиском зла и окропить наши сердечные раны бальзамом сестринского утешения.

Видя, что Элизабет не собирается ей отвечать, она добавила:

— Из этого печального случая с Лидией мы все же можем извлечь полезные уроки. Они заключаются в том, что утрата женщиной добродетели непоправима; что один неверный шаг может привести ее к гибели; что ее репутация тем более хрупка, чем более она безупречна; и что женщина никогда не может быть излишне осторожной в своем отношении к недостойным представителям другого пола.

Элизабет с удивлением подняла на нее глаза, но, чувствуя себя слишком подавленной, промолчала. И Мэри продолжала успокаивать себя такими же подходящими к случаю прописными истинами.

Под вечер две старшие мисс Беннет смогли провести полчаса вдвоем. Элизабет сразу воспользовалась этой возможностью, чтобы задать Джейн множество вопросов, на которые ее сестра отвечала с большой охотой. После обоюдных сожалений по поводу ужасных последствий поступка Лидии, которые Элизабет полагала почти неотвратимыми, а Джейн — весьма вероятными, первая продолжала:

— Но ты должна рассказать мне и все то, о чем я пока не имею ни малейшего представления. Как отнесся ко всему папа? Что рассказал полковник Форстер? Не было ли у Форстеров подозрений еще до того, как Лидия и Уикхем совершили побег? Ведь их повсюду должны были видеть вместе.

— Полковник Форстер подтвердил, что он часто подозревал их взаимную склонность, особенно со стороны Лидии. Но он не видел ничего, что могло бы вызвать тревогу. Его было очень жалко. Он показался мне необыкновенно добрым и внимательным человеком. И он решил побывать у нас, чтобы выразить свое огорчение, даже до того, как заподозрил, что они не поехали в Шотландию. А когда такое подозрение возникло, он выехал тотчас же.

— А Денни в самом деле уверен, что Уикхем на ней не женится? Он знал о готовившемся побеге? Полковник видел самого Денни?