Гордость и предубеждение

— Но тогда зачем же такая скрытность? Почему они боятся, что их найдут? Для чего тайное венчание? Нет, нет, мне в это не верится. Его ближайший приятель, судя по письму Джейн, убежден, что он даже не собирался на ней жениться. Уикхем не женится на бесприданнице. Он не может себе позволить такой роскоши. И что мог он найти в Лидии? Чем она прельстила его, кроме молодости, здоровья и веселого нрава, чтобы он пожертвовал ради нее возможностью поправить с помощью женитьбы свои дела? Мне трудно судить, насколько его должна была сдерживать боязнь опозорить военный мундир, ибо я не знаю, к каким это приводит последствиям. Но что касается вашего второго довода, то он не кажется мне убедительным. У Лидии нет братьев, которые могли бы за нее заступиться. А поведение мистера Беннета, его равнодушие и невнимание к делам семьи вполне позволяло Уикхему считать, что с его стороны следует ожидать наименьшего вмешательства, какое только возможно в подобном случае.

— Но разве, по-твоему, Лидия могла забыть все, кроме своего увлечения, и согласиться жить вместе с ним, даже не став его законной женой?

— Можно подозревать, — и это ужаснее всего, — ответила Элизабет с глазами, полными слез, — что взгляды сестры на мораль и на добродетель отличаются от общепринятых. Мне трудно выразить свою мысль. Может быть я к ней несправедлива. Но она еще очень молода. Ее никогда не учили думать о серьезных вещах. А за последние полгода, — нет, уже целый год, — она не занята ничем, кроме суеты и развлечений. Ей разрешалось тратить время праздным и легкомысленным образом и усваивать любые вздорные идеи, какие только она могла где-нибудь подхватить. С тех пор, как ***ширский полк расположился в Меритоне, ее голова полна только любовью, флиртом и офицерами. Рассуждая на эти темы, она делала все возможное, чтобы развить в себе наибольшую, — как бы это получше выразиться, — возбудимость чувств, которые у нее вовсе не являются вялыми от природы. А зная умение Уикхема очаровывать своей внешностью и обращением, мы все хорошо понимаем, как легко может он вскружить женщине голову.

— Да, но ведь Джейн, — заметила ее тетка, — не считает Уикхема настолько плохим человеком, чтобы он был способен соблазнить Лидию.

— О ком Джейн когда-нибудь думала плохо? И найдется ли человек, как бы скверно он себя ни зарекомендовал, которого она сочла бы способным соблазнить женщину, не получив доказательств его преступления? Но Джейн знает не хуже меня, что представляет собой Уикхем на самом деле. Нам обеим известно, что он — человек развращенный. Что у него нет ни чести, ни совести. Что его лживость и неискренность не уступают его вкрадчивости.

— И все это тебе на самом деле известно? — воскликнула миссис Гардинер с вновь пробудившимся любопытством по поводу ее осведомленности.

— Да, я в этом совершенно уверена, — покраснев, сказала Элизабет. — Я уже как-то рассказывала вам о том, как низко он поступил по отношению к мистеру Дарси. И вы сами слышали в Лонгборне, что он рассказывал о человеке, проявившем по отношению к нему столько снисходительности и терпимости. Но до меня дошли еще и другие сведения, которых я не вправе… нет, о которых пока что не стоит рассказывать. Клевета, возводимая им на семейство Дарси, не имеет предела. Из того, что он рассказывал мне о мисс Дарси, я представляла ее себе гордой, замкнутой и неприятной особой. А ему было известно, что она вовсе не такая. Он должен был знать, что она — именно та приветливая и непосредственная девушка, какой мы увидели ее при нашей встрече.

— Но неужели все это ускользнуло от Лидии? Могла ли она совсем не знать того, что Джейн и тебе известно во всех подробностях?

— Увы, да! Именно это и терзает меня сильнее всего. До моего визита в Кент, где я близко познакомилась с мистером Дарси и его родственником, полковником Фицуильямом, я и сама ничего не знала. А домой я вернулась, когда ***ширский полк должен вскоре был покинуть Меритон. Мы не сочли нужным опровергнуть перед его уходом сложившееся в наших краях хорошее мнение об Уикхеме. А потому ни я, ни Джейн, которая услышала обо всем от меня, ничего не рассказали. Даже когда было решено, что Лидия поедет с миссис Форстер, я не подумала о необходимости раскрыть ей глаза. Мне никогда не приходило в голову, что он способен ее обмануть. А того, что произошло, можете мне поверить, я даже и вообразить не могла.

— Значит, когда они уезжали в Брайтон, у тебя не было причин считать, что они друг к другу неравнодушны?