Гордость и предубеждение

— В том, что он пишет о наших девочках, есть все же какой-то смысл. Если он хочет что-то для них сделать, я не собираюсь его от этого отговаривать.

— Трудно представить, — сказала Джейн, — как это он думает восполнить наносимый им ущерб. Но уже одно такое желание делает ему честь.

Элизабет больше всего бросилось в глаза его крайнее почтение к леди Кэтрин и добрые намерения крестить, венчать и хоронить, по мере необходимости, свою паству.

— Ну и диковина, должно быть, этот наш троюродный братец, — сказала она. — Сразу его даже и не раскусишь. Что за напыщенный слог! И для чего он вздумал извиняться в своих наследственных правах? Трудно поверить, чтобы он нам помог, даже если бы он был на это способен. Вы думаете — он человек разумный?

— Нет, моя дорогая, совсем не думаю. Я надеюсь на нечто прямо противоположное. Письмо его — такая смесь раболепия и самодовольства, которая служит отличным предзнаменованием. Поэтому-то мне очень интересно на него посмотреть.

— Что касается стиля, — сказала Мэри, — то его письмо безукоризненно. Идея об оливковой ветви, пожалуй, не блещет новизной, но выражена не плохо.

Для Кэтрин и Лидии письмо и его автор не представляли ни малейшего интереса. Нельзя было ожидать, что кузен появится в красном мундире, а за последние недели общество мужчин в одежде другого цвета не доставляло им никакого удовольствия. Вместе с тем прочитанное письмо настолько рассеяло в душе миссис Беннет недоброжелательство по отношению к мистеру Коллинзу, что она охотно стала готовиться к встрече, чем немало удивила мужа и дочерей.

Мистер Коллинз прибыл точно в назначенное время и был принят всей семьей с большим радушием. Хозяин дома, правда, ограничился лишь кратким приветствием, но дамы были достаточно словоохотливы, а мистер Коллинз не нуждался в ободрении и не отличался молчаливостью. Он оказался полным и высоким молодым человеком лет двадцати пяти, важного вида и солидного поведения. Не прошло и нескольких минут знакомства, как он уже преподнес миссис Беннет комплимент по поводу необычайной красоты ее дочерей, о которой он уже столько слышал. При этом он признался, что в данном случае молва даже преуменьшила их истинные достоинства и выразил уверенность, что они достаточно быстро сделают прекрасные партии. Такая галантность пришлась, правда, не совсем по вкусу некоторым из его слушателей. Но миссис Беннет, которой всякий комплимент доставлял удовольствие, приняла его весьма благосклонно.

— Вы в самом деле, сэр, очень добры. Я всей душой желаю, чтобы ваше предсказание сбылось, — иначе их ждет печальная судьба. Обстоятельства сложились так нелепо!..

— Быть может, вы имеете в виду мои наследственные права?

— О, сэр, разумеется! Вы сами понимаете, как это ужасно для моих бедных девочек. Я ведь вовсе не считаю вас виноватым — такие вещи зависят только от случая. Когда имение переходит по мужской линии, оно может достаться кому угодно.

— Я, сударыня, вполне сочувствую несчастью моих прелестных кузин и мог бы не мало сказать по этому поводу. Однако, чтобы не опережать событий, пока что я воздержусь. Могу все же заверить молодых леди, что я прибыл сюда, готовый восхищаться их красотой. Сейчас я ничего к этому не прибавлю, но когда мы познакомимся поближе…

Тут его речь была прервана приглашением к обеду. Барышни пересмеивались друг с другом. Их красота была не единственным предметом восхищения мистера Коллинза. Гостиная, столовая, обстановка, все подверглось внимательному осмотру и получило высокую оценку. Похвалы эти, несомненно, тронули бы миссис Беннет, если бы ее душу не леденила мысль, что мистер Коллинз смотрит на все, как на свою будущую собственность. Обед, в свою очередь, вызвал поток самых восторженных отзывов, причем мистер Коллинз пожелал узнать, кулинарным способностям какой из своих кузин они обязаны столь отменным угощением. Однако тут хозяйка дома водворила гостя на место, заверив его с достоинством, что она вполне может держать хорошего повара и что ее дочерям нечего делать на кухне. Гость не преминул попросить у нее прощения за допущенную оплошность, и миссис Беннет, смягчившись, сказала, что нисколько на него не обиделась. Однако мистер Коллинз еще в течение четверти часа продолжал извиняться.

Глава XIV