Гордость и предубеждение

После этого ее спутники присоединились к ней и выразили свое восхищение его прекрасной фигурой, но Элизабет уже ничего не слышала и молча шла за ними, поглощенная собственными чувствами. Стыд и раздражение переполняли ее. Как глупо и опрометчиво поступила она, приехав сюда. Каким странным показался, наверное, мистеру Дарси ее приезд! Ему могло показаться, что она сделала это нарочно! О, зачем она приехала сюда?! Почему он вернулся на день раньше?! Если бы только они ушли на десять минут раньше, то он уже не смог бы их увидеть, потому что видно было, что он только что приехал, только встал с лошади или выбрался из кареты. Неуместность этой встречи снова и снова заставляла ее густо краснеть. А его поведение настолько поразительно изменилось, – что бы это могло значить? Удивительно, что он вообще заговорил с ней – с такой учтивостью, да еще и о ее семье спрашивал! Никогда в жизни не видела она, чтобы в его манерах было так мало важности, еще никогда не говорил он с ней с такой нежностью, как во время этой неожиданной встречи. Какой разительный контраст представляло все это в его манерах во время их последней встречи в Розингсе, когда он вручал ей свое письмо! Элизабет не знала, что и думать и как все это объяснить.

Они вышли на прекрасную аллею, которая тянулась вдоль реки, каждый шаг открывал перед ними то живописную кручу, то замечательную панораму леса, к которому они приближались; но прошло некоторое время, прежде чем Элизабет возобновила способность все это осознавать. Она механически отвечала на обращения дядюшки и тетушки и даже пыталась поглядывать туда, куда они указывали, и не замечала почти ничего. Все ее мысли сосредоточились на той части Пемберли-Хауса – какой бы она ни была, – в которой мог находиться мистер Дарси. Ей очень хотелось знать, что сейчас происходит в его душе, что он о ней думает и любит ли он ее так же, как и раньше, – несмотря на все, что произошло. Возможно, он проявил вежливость потому, что чувствовал себя непринужденно, однако слышалось в его голосе что-то такое, что не было похожим на непринужденность. Ей трудно было сказать – болезненно или приятно было ему видеть ее, но она знала наверняка, что равнодушия он не испытывал.

Однако вскоре замечания спутников Элизабет относительно ее невнимательности привели ее в чувства, и она, наконец, осознала необходимость выглядеть более похожей на саму себя.

Они вошли в лес и, на некоторое время распрощавшись с рекой, поднялись на какое-то возвышение, где промежутки между деревьями позволяли видеть многочисленные живописные пейзажи долины, местами – ручьи, а также холмы напротив, многие из которых были покрыты лесом. Мистер Гардинер пожелал обойти вокруг всего парка, но тут же выразил опасения, что пешком сделать это вряд ли удастся. С ликующей улыбкой садовник сообщил им, что периметр парка составляет десять миль. На этом вопрос был закрыт, и они двинулись дальше по привычному маршруту, который со временем снова вывел – через лесистый крутой склон – к берегу реки на одном из узких ее участков. Компания пересекла ее по незатейливому мостику, сделанному в тон окружающему пейзажу. Это место выглядело не таким захватывающим, как те, где они уже успели побывать. Здесь долина «сжималась», превращаясь в овраг, в котором хватало места только для реки и узкой аллеи среди кустарников. Элизабет захотелось исследовать потайные уголки этой аллеи, однако когда они перешли через мостик и прикинули расстояние до дома, то миссис Гардинер, с которой ходок был не слишком хороший, дальше идти не смогла и думала лишь о том, чтобы как можно скорее вернуться к карете. Поэтому ее племяннице пришлось покориться, и они отправились к дому кратчайшим путем с противоположной стороны реки; но продвигались медленно, потому что мистер Гардинер очень любил рыбалку (хотя лишь изредка имел возможность удовлетворить эту свою страсть) и так увлекся наблюдением за форелью, которая время от времени шастала в воде, и разговорами с садовником об этой рыбе, что почти стоял на месте. Вот так они медленно двигались, пока опять не были крайне удивлены – а Элизабет не менее, чем в первый раз – появлением недалеко от них мистера Дарси, который шел им навстречу. С этой стороны реки аллея была менее затененной, чем с противоположной, именно поэтому они и смогли увидеть его еще до того, как он успел к ним подойти. На мгновение Элизабет показалось, что он пойдет по какой-то другой дорожке. Эта мысль не покидала ее, пока поворот аллеи скрывал его от их взглядов, но не успели они пройти этот поворот, как мистер Дарси вырос прямо перед ними. Она сразу же заметила, что он не потерял своей недавней вежливости; поэтому в ответ на его вежливость Элизабет начала выражать свой восторг красотами местности, но не успели слова «прекрасный» и «захватывающий» слететь из ее уст, как неожиданно в голову ей пришли неприятные воспоминания – она испугалась, что ее похвалу в адрес Пемберли могут неправильно понять, и, покраснев, замолчала.