Гордость и предубеждение

– Вот плохо, что вы даете разумный ответ, а у меня хватает ума с ним согласиться! Но интересно – как долго вы бы так продолжали меня любить, если бы я не поощряла вас? И заговорили бы вы вообще, если бы я вас сама не попросила? Мое твердое намерение поблагодарить вас за вашу доброту относительно Лидии дало, безусловно, хороший эффект. Даже слишком хороший, потому что станет с моралью, если наша выгода будет зависеть от нарушения обещания, потому что разве не должна я об этом молчать? Так не годится.

– Пусть это не смущает вас. Мораль – вне опасности. Именно ничем не оправданные попытки леди Кэтрин разлучить нас устранили все мои сомнения. Своим нынешним счастьем я не обязан вашему нетерпеливому желанию выразить свою благодарность. Я уже был не в настроении ждать каких-то шагов с вашей стороны. Рассказ моей тети дал мне надежду, и я сразу же решил все узнать.

– Леди Кэтрин сделала нам неоценимую услугу, чему она, видимо, должна радоваться, потому что ужасно любит их делать. Но скажите: зачем вы отправились в Недерфилд? Просто для того, чтобы побывать в Лонгберне и почувствовать неловкость? Или вы рассчитывали на какие-то серьезные последствия?

– Моей настоящей целью было увидеться с вами и посмотреть – есть ли у меня хоть какая-то надежда на то, что вы сможете меня полюбить. Притворной же причиной – по крайней мере, в этом я пытался себя убедить – была попытка убедиться, что до сих пор ваша сестра неравнодушна к Бингли, и если так, то признаться ему в тех грехах, которые я совершил во времена прошлые.

– А вам хватит смелости сообщить леди Кэтрин о том, что ее ждет?

– Мне скорее нужно время, а не смелость, Элизабет. Но все равно это следует сделать, и если вы дадите мне лист бумаги, то это будет сделано немедленно.

– Если бы мне самой не нужно было писать письмо, то я могла бы сидеть рядом с вами и любоваться аккуратностью вашего почерка, как когда-то делала одна девушка. Но и у меня есть тетя, которой я уже давно не писала.

Элизабет до сих пор не дала ответа на длинное письмо от миссис Гардинер, потому что не хотела признаваться тете, что та явно преувеличивала степень их близости с мистером Дарси. Но теперь, имея сведения, которые, как она не сомневалась, вызовут огромную радость, Элизабет со стыдом констатировала, что ее родственники уже потеряли три счастливых дня, и поэтому сразу же написала им письмо следующего содержания:

«Я бы уже давно поблагодарила вас, дорогая тетя (что мне и надо было сделать), за ваше доброжелательное, интересное и всестороннее изложение подробностей; но, честно говоря, я была слишком сердитой, чтобы писать. Вы предполагали больше, чем на самом деле. Но теперь можете предполагать все, что ваша душа пожелает, отпустите в полет ваше воображение, фантазируйте столько, сколько вам позволит эта тема, и если в результате вам придет в голову, что я вышла замуж, то вы будете недалеки от истины. Вы должны написать ответ немедленно и отдать ему должное в значительно большей мере, чем это вы сделали в вашем последнем письме. Спасибо еще раз и еще раз за то, что мы не поехали в Озерный край. И как я была такой дурой, что собиралась ехать туда? Ваше мнение относительно пони просто прекрасно. Мы будем ездить вокруг парка ежедневно. Я – счастливейший человек в мире. Пожалуй, многие говорили так раньше, но никто из них не имел на это столько веских оснований, как я. Я даже счастливее Джейн, потому что она только улыбается, я же – смеюсь. Мистер Дарси шлет вам привет со всей той любовью, которая не будет назначаться мне. Приглашаю всех вас на Рождество в Пемберли.

С уважением, и т. д.»

Письмо мистера Дарси к леди Кэтрин было написано в другом стиле, а еще больше отличалось от обоих то письмо, которое мистер Беннет послал в ответ мистеру Коллинзу.

«Уважаемый г-н!