Гордость и предубеждение

Должен снова побеспокоить вас по поводу необходимости новых поздравлений. Элизабет станет вскоре женой мистера Дарси. Приложите все ваши усилия, чтобы утешить леди Кэтрин. Но я бы на вашем месте стал на сторону ее племянника. От него вам будет больше пользы.

Искренне ваш, и т. д.»

Поздравления, которые прислала мисс Бингли своему брату, были настолько нежными, как и неискренними. По этому поводу она написала даже Джейн, выразив ей свою радость и снова заверив ее в неизменности своего дружественного уважения к ней. Джейн знала истинную цену этим излияниям чувств, но все равно была растрогана; поэтому, хотя она и не верила мисс Бингли, но все равно не удержалась и написала ей письмо более любезное и более приветливое, чем последняя на это заслуживала.

Радость, которую выразила мисс Дарси по получении уведомления, была такой же искренней, с которой ее брат это сообщение послал. Четырех страниц листа не хватило ей для того, чтобы вместить весь ее восторг и искреннюю надежду на теплые отношения со своей невесткой.

Не успел прийти ответ от мистера Коллинза или поздравления Элизабет от его жены, как лонгбернская семья услышала, что Коллинзы сами приехали в Лукас-Лоджа. Вскоре выяснилась и причина такого внезапного путешествия. Леди Кэтрин так разозлило содержание письма, которое она получила от своего племянника, что Шарлотта, которая на самом деле очень радовалась этому браку, поторопилась уехать прочь и переждать, пока не успокоится буря. В такой момент прибытие подруги стало для Элизабет большим утешением, хотя во время их встреч у нее часто возникала мысль, что эта радость куплена слишком дорогой ценой, потому что видела, чего стоило мистеру Дарси стерпеть показуху и усердную вежливость со стороны мистера Коллинза. Однако он перенес все это с достойным всяческой похвалы спокойствием. Он даже смог с серьезным видом выслушать сэра Уильяма Лукаса, когда тот поздравил его с получением самой ценной жемчужины их округа и выразил надежду, что они еще не раз встретятся в Сент-Джеймсе. И если мистер Дарси и пожал плечами, то только тогда, когда Уильям отвернулся и ушел.

Пошлость миссис Филипс стала еще одним, пожалуй, серьезным испытанием его снисхождения. И хотя миссис Филипс, как и ее сестра, чувствовала к мистеру Дарси слишком большое уважение, чтобы позволять себе фамильярность, к которой поощряли непринужденные манеры и приветливость Бингли, все равно – ее пошлость проявлялась всякий раз, когда она решалась говорить. Не смогло также ее уважение к нему сделать ее более элегантной, хотя менее говорящей – сделало. Элизабет делала все возможное, чтобы уберечь мистера Дарси от чрезмерного внимания с их стороны, все время пытаясь держать его около себя и тех членов своей семьи, с которыми он мог бы общаться без чувства унижения. И хотя вызванные всем этим неприятные чувства лишили время помолвки большой доли присущего ей радостного настроения, все равно надежды на будущее окрепли; и Элизабет с удовольствием мечтала о том времени, когда они покинут общество, такое неприятное для них обоих, и будут наслаждаться комфортом и изысканностью своей семейной компании в Пемберли.

Раздел LXI

Счастливым был для материнских чувств тот день, когда миссис Беннет лишилась своих двух самых достойных дочерей. Можно только догадываться, с каким радостным восторгом она посещала потом миссис Бингли и говорила о миссис Дарси. Мне, конечно же, очень хотелось бы сказать (сделав это ради ее же семьи), что осуществление самых заветных желаний миссис Беннет, то есть брак ее трех дочерей, произвело свое смягчающее влияние и сделало ее умной, приятной и образованной женщиной на всю оставшуюся жизнь, но нет – она так и осталась безнадежно глупой и время от времени страдала от нервных припадков. От этого ее муж только выиграл, иначе просто не смог бы в полной мере наслаждаться таким неожиданным семейным счастьем.

Мистер Беннет очень скучал по своей второй дочери; его любовь к ней вытаскивала его из дома чаще, чем что-либо другое. Он с удовольствием ездил в Пемберли, особенно тогда, когда его там не ждали.