Гордость и предубеждение и зомби

Кроме того, что Уикэм был вынужден скрываться от родителей Лидии, к столь основательной секретности его побуждало еще и плачевное финансовое состояние. Обнаружилось, что он бежал, наделав множество карточных долгов и незаконнорожденных детей. Полковник Форстер полагал, что потребуется более тысячи фунтов, чтобы покрыть все его долги в Брайтоне, и еще тысяча, чтобы прикрыть позор обесчещенных им девиц. Мистер Гардинер не стал утаивать этих подробностей от своих родственников в Лонгборне. Прочтя письмо, Джейн ужаснулась:

– Игрок! Многодетный отец! – воскликнула она. – Как неожиданно! Я о таком и подумать не могла.

В своем письме мистер Гардинер также сообщал, что уже на следующий день, то есть в субботу, они могут ожидать возвращения мистера Беннета. Он был настолько подавлен безуспешностью своих поисков, что поддался на уговоры брата вернуться домой, к семье. Когда об этом сообщили миссис Беннет, она не выразила того восторга, на который рассчитывали ее дочери, помня, насколько она опасалась за его жизнь.

– Как – возвращается? И без несчастной Лидии? – воскликнула она. – Не может же он уехать, не разыскав их. Кто же тогда будет сражаться с Уикэмом, кто заставит его жениться, если мистер Беннет уедет?

Поскольку миссис Гардинер уже хотелось домой, было решено, что она с детьми уедет в тот же день, когда прибудет мистер Беннет. Поэтому лонгборнский кучер доставил их до ближайшей почтовой станции и вернулся обратно уже со своим хозяином.

Миссис Гардинер уезжала, по-прежнему теряясь в догадках касательно отношений Элизабет и мистера Дарси, – недоумение снедало ее еще с самого Дербишира. Племянница более не упоминала его имени в разговорах, и после их возвращения из Пемберли на имя Элизабет не пришло ни одного письма.

Семейные неурядицы служили достаточным оправданием унынию, охватившему Элизабет. Разобравшись к тому времени в своих чувствах, она уже прекрасно понимала, что, не будь она знакома с мистером Дарси, переносить бесчестие Лидии ей было бы несколько легче. Вместо двух бессонных ночей, думала она, хватило бы и одной.

Мистер Беннет вернулся, внешне сохраняя привычное ему философическое спокойствие. Он был так же скуп на слова, как и прежде, ни разу не обмолвился о том, что вынудило его уехать, и лишь спустя некоторое время дочери осмелились заговорить с ним.

Только за вечерним чаем Элизабет решилась коснуться этой темы и сказала несколько сочувственных слов о том, что ему пришлось перенести. На это мистер Беннет ответил:

– Не говори ничего. Кому еще страдать, как не мне? “Одна плеть ученику – две плети учителю”. Разве не так говорил мастер Лю?

– Вы слишком строги к себе, – возразила Элизабет.

– Что ж, можешь предостеречь меня от этой беды. Людям свойственно предаваться самобичеванию. О нет, Лиззи, позволь мне хоть раз в жизни прочувствовать свою вину. Ведь это я решил воспитывать вас как воительниц, а не как леди. Я наставлял вас в искусстве смерти, забыв обучить искусству жизни. Позволь мне устыдиться, ибо стыд мой заслужен.

– Вы думаете, они в Лондоне?

– Где же еще они могут так хорошо спрятаться?

– И Лидия всегда хотела поехать в Лондон! – вмешалась Китти.

– Ну, тогда она счастлива, – сухо отозвался отец, – и, вероятно, ее пребывание там несколько затянется.

Помолчав немного, он продолжил:

– Лиззи, я вовсе не сержусь на тебя за то, что твои майские упреки попали точно в цель. Учитывая все происшедшее, это свидетельствует о глубине твоего ума.

Тут их прервала Джейн, которая вошла, чтобы захватить поднос с чаем для их матери.

– Вот так номер! – воскликнул мистер Беннет. – Нельзя ли и мне пострадать в покое и одиночестве? Завтра же засяду в библиотеке в халате и ночном колпаке и буду сидеть там, пока Китти не сбежит.

– Я вовсе не собираюсь убегать, папенька, – досадливо откликнулась Китти. – Если уж я поеду в Брайтон, то буду вести себя поумнее Лидии.

– В Брайтон! Да я и в Истборн тебя не отпущу даже за пятьдесят фунтов! Нет уж, Китти, теперь я научился осторожности, и ты это прочувствуешь сполна. Ни один офицер больше не переступит порог этого дома и даже не покажется в этой деревне! Балы строго-настрого запрещены, разве что ты будешь танцевать с сестрами. И ты шагу за дверь не сделаешь, пока не докажешь, что можешь упражняться хотя бы по десять часов в день!

Китти восприняла все эти угрозы всерьез и разрыдалась.

– Ну-ну, – утешил ее отец, – не огорчайся так. Если следующие десять лет будешь примерно себя вести, я свожу тебя на военный парад.

Глава 49

Через два дня после возвращения мистера Беннета Джейн и Элизабет, преследуя оленя в зарослях кустарника позади дома, увидели, что к ним спешит экономка. Решив, что она пришла отчитаться об очередном приступе тошноты у их матери, они пошли ей навстречу, но вместо ожидаемого отчета она спросила мисс Беннет:

– Простите, мисс, что помешала вам, но я надеялась, что из Лондона пришли добрые вести, и поэтому уж осмелилась вас о них спросить.

– О чем вы говорите, Хилл? Не было никаких вестей из Лондона.