Гордость и преступление

— Мамуля никогда сама не носила индийское бандо, даже на свою свадьбу надела совсем другую тиару, да и бабуля, моя бабуля, тоже не носила. Не потому, что они не любили его, а потому, что трепетали. Говорят, что индийские камни, которые в него вставлены, раньше, кстати, прямо как у Уилки Коллинза, украшавшие статую одного из индийских богов, приносят тому, кто водрузит их на голову, или большое счастье, или большое горе. Моя бабуля, мамуля мамули, в итоге все же стала королевой Англии, хотя и надеяться на это не смела, потому что у моего дедули был старший брат и законный наследник престола, будущий король Джеймс, однако и правление моего дедули, который все же после отречения брата стал королем, длилось лишь пятнадцать лет, и умер он молодым…

Вика тихо произнесла:

— И как отнесутся камни ко мне?

Сибби же хохотнула:

— Этого никто, девочка моя, заранее не знает! Так что, не исключено, ты еще королевой Англии станешь, сама того сейчас не подозревая.

Вика была готова отправиться на церемонию.

— Букетик невесты не забудь! Понимаю, сама не хотела его брать, когда выходила за Микки, но эту традицию ввела твоя тезка королева Виктория, так что не тебе, девочка моя, ее отменять!

Сибби подала ей букетик из белых роз, который Вика, если бы не герцогиня, в самом деле оставила бы лежать на столе перед зеркалом в гардеробной.

Голова ее была забита совершенно иными мыслями.

Главное, чтобы ее брак с Питером не длился столь же недолго, как и брак матери бабули и ее супруга-короля, скончавшегося во сне в возрасте неполных пятидесяти…

Трепеща, Вика посмотрела на себя в зеркало с бандо на голове и подумала о том, что же ее ожидает.

А ее ожидал черный «Роллс-Ройс» из автопарка Букингемского дворца, который и должен был доставить невесту принца в Виндзор, в капеллу Святого Георгия, где еще недавно шла заупокойная служба по принцессе Мэри, а теперь должна была состояться свадьба младшего сына принца Уэльского.

Водоворот жизни и смерти в «фирме».

Вика была поражена, увидев, что на всем протяжении маршрута от Кларенс-хауса до Виндзора вокруг дороги стояли фанаты королевской семьи, махавшие флагами, плакатами, фотографиями королевы, покойного дедули, а также Питера и ее самой.

Для этих людей она была одной из них, одним из недосягаемых членов «фирмы», которых подданные по непонятной причине боготворили и почитали.

И если она еще и не была членом «фирмы», то ей надлежало стать таковым через считаные минуты.

Или не «фирмы», а мафии?

Вика прибыла к капелле, как и было заранее рассчитано, самой последней. Она знала, что идет прямая трансляция свадьбы, все гости уже собрались, ожидая только ее, поэтому любое неловкое движение, любой промах увидят даже не миллионы, а миллиарды телезрителей.

Дверь «Роллс-Ройса» распахнулась, и Вика ступила на красную ковровую дорожку. На мгновение — всего на мгновение! — она замерла, понимая, что заминка может длиться секунду, но никак не больше, иначе это вызовет вопросы, толки, пересуды…

Она знала, что поступала верно. Что любила Питера, ее Пита, больше всего на свете. И что если ценой совместной жизни было участие в этом непрекращающемся реалити-шоу под названием «Королевская семья Великобритании», то она была готова.

Давно готова.

И Вика без малейших колебаний, с легкой улыбкой, глядя только вперед перед собой и никуда более, пошла по красной ковровой дорожке, по бокам которой стояли вытянувшиеся по струнке гвардейцы с ружьями и в огромных, надвинутых на лоб медвежьих шапках.

Все ждали ее, только ее, и Вике вдруг сделалось страшно.

У дверей капеллы ее поджидал облаченный во фрак Микки: так как отец Вики сидел в инвалидном кресле, то он сам попросил своего нового приятеля, отца жениха, отвести невесту к алтарю.

Микки тотчас согласился.

Вика подала руку своему будущему тестю, и тот, взяв ее, тихо, так, что слышала только она сама, произнес:

— Ты совсем не волнуешься, вот это да! У нее руки на нашей свадьбе ходуном ходили…

У нее, покойной принцессы Уэльской, «королевы сердец», матери Питера, догадалась Вика…

Но все же ей на момент свадьбы было всего девятнадцать, и Вике — тридцать четыре…

Или дело в другом?

Они вступили под сень капеллы, заиграла торжественная музыка. Все гости поднялись, приветствуя их, и Микки с Викой медленно проследовали к алтарю. Вика видела спину облаченного в черный парадный мундир Питера, который ожидал ее у алтаря с одетым в красный мундир Эдди, являвшимся его шафером.

Эдди обернулся, улыбнулся, а затем обратился к своему брату, которому поворачиваться было нельзя, и что-то сказал. Плечи Пита затряслись от смеха.

Чуть повернув голову, Вика заметила в первом ряду своих родителей: мама в чем-то васильковом была прелестна, как никогда, а папа, облаченный, как и почти все мужчины, во фрак, походил на потомственного аристократа.

Ну, или на отца жены младшего сына наследника британского престола.