Гордость и профессионализм (ЛП)

Сегодня была пятница, позднее утро, я оторвался от своего стола, заваленного кучей документов, и принялся разглядывать завитушки. Завитушки красиво выделялись на стенах голубого цвета, очень приятного для глаз, – отделку в прошлом году подобрала моя мама. Мебель из магазина подержанных вещей казалась абсолютно новой, правда, после того как к ней приложила свою руку мама, заменив обивку и заново выкрасив древесину. Я улыбнулся при мысли о том, как много мы добились за год, сколько дел выиграли, какова у нас теперь клиентская база. Это был нелегкий путь. Несколько месяцев понадобилось, дабы утихли слухи обо мне и Мейсене, но сейчас все было в полном порядке.

Ну, большая часть.

Я открыл ящик стола и достал измятое письмо, в сотый раз, разворачивая и перечитывая его. Прочесть его без гнева и обиды казалось почти невозможным заданием, но со временем становилось легче.Понимание и любовь Беллы, безусловно, открыли мне глаза, научили прощать…Даже отца…

Не только за то, что в прошлом году он сообщил в телефонном разговоре мистеру Мейсену обо мне и Белле, но и за то, что на протяжении стольких лет заставлял меня чувствовать себя ни на что не способным ничтожеством.

Письмо пришло по почте две недели назад, застав меня врасплох. Я очень хорошо помню день, когда получил его. Солнце близилось к закату; я как раз помахал рукой выгуливающим собаку соседям, затем забрал из ящика вечернюю газету и почту, прежде чем укрыться в доме от ночной прохлады.

Затем я узнал его почерк – и ненависть с новой силой заиграла во мне. Я не хотел позволять ей накрыть себя, я обязан был ее обуздать, но просто не знал как. Я не мог позволить ему контролировать мою жизнь. Присев на кухонном стуле, я принялся читать его послание, уж слишком мне интересно было узнать, что же еще он мог сказать после всего случившегося. Я не отвечал на его телефонные звонки, даже игнорировал его стук в дверь – больше из-за нежелания набить собственному отцу морду, нежели из-за боязни поговорить с ним. Это я ему услугу делал.

Я сделал глубокий успокаивающий вдох и принялся перечитывать его письмо.

«Эдвард,

Если ты читаешь это письмо, ну, это хотя бы начало. Я понимаю твою обиду, твое нежелание встречаться со мной, но, пожалуйста, знай, мне очень жаль, что я причинил тебе боль своими поступками, я делал это лишь потому, что люблю тебя…»

Да неужели? Что же это за извращенная любовь такая?

«Твой брат сообщил мне, что ты намерен жениться в ближайшее время, и я просто хочу, чтобы ты знал – я желаю вам обоим счастья. Изабелла - добрая, красивая девушка, и я уверен, вы будете счастливы вместе. Глаза твоей мамы загораются, когда она упоминает Изабеллу. Я никогда не подумал бы, что вы поженитесь; я снова и снова готов извиняться за то, что усомнился в тебе, в том, что ты нашел женщину своей мечты.

Прими это письмо как искреннее извинение. Ты мой сын, и я не хочу терять связь с тобой. Позвони мне. Мы сможем поговорить, я выслушаю тебя. Я уверен, у тебя будет уйма вопросов по поводу будущего брака. Мы с твоей матерью вместе более тридцати пяти лет, а счастье и радость в браке, приходят так же легко, как слезы и страдания, но он в целом, способен стать прекрасным союзом.

Может быть, ты смог бы позволить мне присутствовать на венчании? Конечно же, если Изабелла не будет против. Я люблю тебя, сынок. Поздравляю с успехом в поисках своего счастья. Обещаю больше никогда не вмешиваться в твою жизнь.

Люблю,

Папа».

Мог ли я действительно позволить ему прийти на наше венчание? Могла ли позволить Белла? Наверное, я слишком много думал об этом…

– Если мы в ближайшее время не наймем кого-нибудь, кто отвечал бы на звонки, я никогда ничего не смогу доделать, Эдвард, – заявила Белла своим милым раздраженным голосом, встав в дверях кабинета и демонстративно положив руки на бедра.

– Мы подадим объявление в газету на следующей неделе. Обещаю, – сказал я, стараясь не смеяться над ее раздраженностью.

– Хорошо. Я сейчас закрою парадный вход, и включу автоответчик. Уже почти полдень, а нам предстоит сделать еще уйму дел. Мне нужно накрасить ногти и купить цветы, ты ведь забрал костюм из химчистки? – ее голос казался напряженным и слишком высоким.

– Да, еще вчера, расслабься, малышка. Свадьба будет шикарной, и ты будешь красавицей, – улыбнулся я. Мне же так хотелось увидеть ее в прекрасном наряде. Я просто не мог дождаться…

– Эдвард! Ты слышишь меня?

– Что? Извини, – черт, она начинает волноваться.

– Я отправлюсь в Форкс сразу после маникюрного салона… Но я хочу убедиться, что все готово к завтрашнему утру. Встретимся у папы в обед?

– Да, я принесу пиццу… Тебе нужно сделать глубокий вдох, и ты поймешь, что все будет в порядке, и если случиться что-либо непредвиденное, все равно ничто не испортит этот день, ладно?

Она фыркнула, заправляя волосы за ухо, и улыбнулась мне, практически отбирая способность дышать.

– Ты такая красивая.

– Ты так спокоен, – сказала она с завистью. Это не помешало ей просиять потрясающей улыбкой, слава Богу. Я встал из-за стола и обнял ее, покрывая поцелуями шею и щеки.