Гордость и профессионализм (ЛП)

Я оторопело стояла и наблюдала за тем, как он, пошатываясь, добрался до своего дивана, рухнул на него, прислонился к спинке и накрыл глаза ладонью. Ничего себе заявление!

- Можешь заставить комнату не крутиться?

- Нет. Я не настолько хороша в этом вопросе. Просто приляг. Я принесу влажное полотенце. От него станет лучше.

Я глубоко вздыхала, чтобы успокоиться, пока мчалась к комнате отдыха. Наконец отыскав сложенное кухонное полотенце в шкафчике, я смочила его холодной водой.

Вернувшись, я обнаружила его в том же положении. Он выглянул из-под пальцев, и я протянула ему полотенце. Потянувшись за ним, он промахнулся, и его отяжелевшая рука упала ему на колени.

- Каллен, сколько ты выпил? - спросила я, накрывая его лоб холодной тканью и проводя ей по его щекам.

- Не знаю.

- Зачем ты вообще пил?

- Не знаю. Это та-ак приятно. Прошу, не останавливайся.

Присев около него, я продолжила накладывать холодный компресс на его лоб. Прикрыв глаза, Эдвард начал падать в мою сторону и устроил свою голову на моем плече.

От внезапной близости я застыла, и не была особо уверена в том, что делать дальше. Он не пытался меня облапить, так что я не отпихивала его. И видя, что ему очень плохо, я тихо молилась, чтобы его на меня не вырвало.

- Прости, - пробормотал он, и спустя пару секунд тихо засопел.

На меня нахлынула ошеломляющая потребность позаботиться о нем.

- Все нормально, Эдвард, - прошептала я, поглаживая его по волосам.

Мои мысли перешли к его резким словам и тому, как они меня обидели и как все еще причиняли боль, звеня у меня в голове. Но я не собиралась позволять этому себя доставать. Он был чрезмерно пьяным, но все же пробормотал извинение.

Я была решительно настроена потребовать от него извинений, когда он протрезвеет.

Я знала, что мне нужно было вставать, поэтому начала выкарабкиваться из-под него, но он крепко обхватил меня за талию.

Великолепно!

Очень настойчиво, я отодвинула его руку и быстро поднялась.

Наверное, учитывая его состояние, лучше было оставить его в сидящем положении.

И все-таки, я не могла уйти. Что, если он упал бы, ему стало плохо или он бы повторил судьбу Джимми Хендрикса? Я вернулась к своему рабочему месту, чтобы забрать куртку, и пошла обратно в его кабинет, где присела на другой край дивана. Подвернув под себя ноги, я накрыла его курткой, и просто сидела там, наблюдая за тем, как она спал, пока сама не задремала.

***

Серый тусклый свет пробрался под мои веки. Через сон, я почувствовала, как моя подушка медленно передвинулась. Она была такой теплой, и я постаралась уютнее в нее закопаться, а потом она простонала. Что за подушка такая, которая двигается и стонет?

Мои глаза распахнулись, когда я почувствовала, как чья-то рука вычерчивает успокаивающие круги на моей пояснице, а другая гладит по волосам. Быстро подскочив, я оглянулась. Подушка – это Эдвард. На его лице сияла улыбка, как будто эта ситуация была совершенно нормальной.

- Доброе утро, ангелочек.

Поднявшись, я постаралась выдавить из себя хоть что-то:

- Прости…я была с другой стороны…я не…не…

Что я там пыталась сказать?

Он рассмеялся в ответ на то, как я не находила слов, и я почувствовала злость.

- Ты! - почти заорала я, пытаясь прийти в себя. -Ты должен извиниться!

Я тыкала в него пальцем, будто была злобной старой училкой.

- Прошу, Изабелла, не так громко. У меня голова раскалывается.

- И ты должен меня поблагодарить!

Схватив подушку, он накрыл ей голову.

- Белла…прошу, серьезно. Мне больно, - его мольбы выходили приглушенными. Наверное, из-за подушки, а может правда плохо…

- Я спасла вчера твой зад. Ты мог покалечиться или тебя могли забрать за вождение в нетрезвом состоянии. Ты бы мог сам себя в суде представлять? Неважно. И ты становишься психованным сукиным сыном, когда напьешься, ты это знаешь, Эдвард Каллен?

Он выглянул из-под подушки и слегка улыбнулся.

- Спасибо, что меня спасла. И прости за все, что я тебе вчера наговорил. Знаешь, в твоем присутствии здесь больше нет необходимости. Так что можешь идти, Изабелла.

- Отлично. Уверен, что не хочешь тарелочку яичницы с сыром? Или как насчет комковатой овсянки?

- Белла, прошу тебя! - простонал он болезненным тоном.

- Ладно. Без овсянки. Она гадкая. Может Кровавую Мэри? Я часто слышала, что алкоголь помогает от похмелья. Этот вкусный, густой томатный сок…М-м-м-м-м

- Белла! Прошу!

- Хорошо, прекращаю.

Пройдя в ванную, я освежилась так, как смогла, накинула куртку и подхватила сумку. Я все еще чувствовала, что не могла его оставить, поэтому подхватила стакан с водой, нашла аспирин в аптечке и направилась обратно к кабинету.

- Держи, - я протянула ему лекарство.

- О…спасибо.

Он закинул в рот таблетки и отпил немного воды.

- Что конкретно я тебе сказал ночью, Белла? Пожалуйста, мне нужно знать. Надеюсь, я не был слишком большим уродом.

Какая-то моя часть была рада, что он не помнил жестоких слов о «динамо», а другая часть меня чувствовала обиду - он не знал, что назвал меня красивой, отчего у меня тогда дыхание перехватило.

- Ты не скажешь? Все так плохо? – спросил он уже встревожено.