Гордость и страсть

— Вполне разумно, чтобы я сохранил вашу тайну. Но вы должны позволить мне увидеться с Люси.

— Ради всего святого, зачем? Она же выцарапает вам глаза. Уж лучше подождать до завтра, когда я поведу ее к алтарю. Тогда и встретитесь перед лицом викария.

— Нам необходимо решить все до завтра.

— Хорошо, третья дверь внизу на первом этаже. Она в своей комнате редкостей.

Адриан встал и поклонился:

— До завтра, милорд.

Дверь в любимую комнату Люси, скрипнув, отворилась. Она подняла взгляд от медно-красного атласа и увидела в дверях Сассекса. Его лицо было мрачным.

— Надеюсь, я не помешаю.

— Думаю, помешаете, — ответила она, указывая на беспорядок в комнате, ворохи одежды, кукольные домики, которые один из лакеев аккуратно снимал и, тщательно упаковав, убирал.

Сибилла заворачивала чудесных фарфоровых кукол в лоскуты льняной ткани, заполняя ими коробку за коробкой. Люси была занята последними стежками платья, которое должно было стать ее подвенечным нарядом.

— В таком случае, прошу меня извинить, — осторожно откашлявшись, произнес он, с некоторой неловкостью переводя взгляд то на Сибиллу, то на лакея. — Я получил разрешение вашего отца поговорить с вами.

— Неужели?

— Да. Так можно?

— Пожалуй. Джеймс, Сибилла, оставьте нас на несколько минут, пожалуйста.

— Разумеется, миледи. Не прикажете ли накрыть стол в гостиной? — спросил Джеймс.

Она взглянула на герцога. «Жениха», — поправила она себя.

Покачав головой, он отклонил предложение:

— Я ненадолго.

Лакей с поклоном удалился. Сибилла медлила. Проходя мимо Люси, она послала взгляд, который говорил «только позвоните, если понадоблюсь». Сделав реверанс перед Сассексом, она вышла из комнаты. Довольно странно, но, выходя, горничная плотно прикрыла за собой дверь.

— Ваш отец сказал мне, что вы здесь, — пробормотал он, изучая обстановку комнаты.

— Несомненно, он назвал эту комнату кабинетом эксцентричной особы?

— Комнатой редкостей, если быть точным. Но это больше походит на комнату для коллекций. Я даже не представлял, что вы коллекционируете кукол.

— И дома. Я увлекаюсь этим с детства, — произнесла она, задумчиво окидывая взглядом своих единственных друзей, исключая Изабеллу, с которой ей не часто позволяли видеться.

— Вы сшили им платья. Я знаком с вашим мастерством.

— Да, — вспыхнув, ответила она. Но краску на ее щеках вызвал не комплимент, а смущение оттого, что открылся один из секретов ее прошлого. Только Исси бывала в этой комнате и видела все эти вещицы, которые Люси собирала годами.

— Удивительная коллекция, — тихо произнес он, обходя комнату, рассматривая кукол и домики. — У меня в поместье вам будет очень удобно ее разместить. И к тому же там достаточно места, чтобы пополнять коллекцию.

Люси склонилась в своем кресле, возвращаясь к черным нарядным кружевам, которые пришивала к рукавам платья. Ей вовсе не хотелось слышать ни о каком поместье, это еще раз подчеркивало тот факт, что ей придется стать его женой. Она еще не была готова смириться с этим.

Прошло два дня с той невероятной ночи в «Доме Орфея». Первый раз после бегства из таинственной комнаты она вновь увиделась с ним. Встретившись сейчас, невольно унеслась назад и не могла поднять на него глаза. Она не могла даже думать о тех словах, что он шептал ей. Как она могла довериться ему? Она так ошибалась, недооценивая его. Оказалось, он необузданно страстен. Он страстен беспощадно и жестоко.

Он снова откашлялся. Сапоги тяжело ударяли по паркету, когда он подошел и остановился у нее за спиной. Она почувствовала мягкое прикосновение к своему плечу.

— Что это?

— Не прикасайтесь к ней!

Но маленькая вещица уже оказалась в его руке, пальцы осторожно разворачивали льняную ткань. Их взгляды встретились, Люси увидела улыбку на его лице.

— Черт возьми, что это за штука?

— Мое самое дорогое сокровище, — коротко ответила она, забирая хрупкую вещицу, часть обстановки кукольного домика.

— Самое дорогое сокровище? — переспросил он с недоверием, словно собираясь посмеяться над ней. — На диване — груда прекрасных дорогих нарядов, шкатулка для драгоценностей, усыпанная бриллиантами и жемчугом, а в ней, вероятно, драгоценности, достойные королевы. И вдруг эта странного вида…

— Кровать, — закончила она, любовно заворачивая ее в льняное покрывало.

— И вы ее считаете самым ценным из всего, чем обладаете? — Он еще пристальнее вгляделся в ее глаза, словно стараясь проникнуть в самую глубину. Там отразилось смятение.

— Я и не ожидаю вашего понимания, — бережно укладывая драгоценность в коробку, заметила она.

— Да, я не понимаю. Но помогите мне понять. Узнать, кто вы, Люси.

Внутренне ощетинившись, она резко развернулась к нему лицом. Он снова вглядывался в нее своими пронзительными глазами. Она постаралась уклониться от его взгляда. Той ночью она позволила ему заглянуть в ее сокровенные желания, а он… предал! Больше никогда! Никогда она не предстанет перед ним столь уязвимой и беззащитной.

— Разве мой отец не проинформировал вас о том, что у меня дурное настроение, я дуюсь и капризничаю последние два дня, и это всего лишь обычные женские штучки?

— Он сказал мне об этом.