Гордый, жестокий... желанный

Она твердо стояла на ногах, глядя на него и пытаясь не обращать внимания на все еще кипевшие внутри страсти.

— Не припомню, чтобы вы очень сопротивлялись, — холодно ответил он. — Мне показалось, что страсть была вполне взаимна.

Он был прав, но она не собиралась признавать это, ни за что на свете, а поскольку он не подтвердил, что считает ее привлекательной, она услышала достаточно и чувствовала себя глупо и от этого злилась еще больше.

— Доверься мужчине, чтобы посмотреть, как он выпутается, — пробормотала она и пошла к двери.

Секунду спустя сильная рука развернула ее лицом к нему.

— Никто не посмеет вот так обвинить меня и просто уйти.

Черные глаза приковали ее к месту, дикая ярость во взгляде скрутила ее внутренности и заморозила сердце.

— Страсть была обоюдной, вы не можете отрицать это. — В его голосе был лед. — Если вас остановила нечистая совесть, дело ваше, но никогда, повторяю, никогда не смейте винить меня в том, в чем я не виноват.

— Значит, больше это не повторится? — спросила Пенни, смело глядя на него, выпрямив спину и подняв голову. — Или мне следует ждать новых атак?

— Зависит от вас.

Он отошел на пару футов, но его тело было по-прежнему напряжено, руки сложены на широкой груди, взгляд потрясающих глаз прикован к ней.

Ее охватила дрожь. Она здесь, чтобы работать, а не наслаждаться интрижкой с хозяином дома, которой почти поддалась, и теперь ее тошнило от одной мысли об этом.

— Если это зависит от меня, то могу уверить вас, мистер Ди Люка, что это никогда не повторится.

Он наклонил голову:

— Да будет так.

— Да будет так, — повторила она, и на этот раз, когда она направилась к двери, он не удержал ее.

Санто улыбнулся сам себе, когда Пенни ушла. Его не удивил ее порыв, разорвавший их объятие; на самом деле он был удивлен, что она вообще позволила поцеловать себя. Без сомнения, ему понравилось случившееся, она была само искушение: он даже начал сомневаться, было ли хорошей идеей нанимать ее. Другие няни были чопорны и высокомерны, и Хлоя ненавидела их так сильно, что дерзила им. А Пенни его дочь обожала, и он знал, что с ней жизнь в его доме будет куда спокойнее. Поэтому пока ему придется обуздать свой голод.

В середине ночи Санто услышал, как Хлоя зовет маму. После смерти матери ей иногда снились плохие сны, хотя время шло и он думал, что она наконец начала примиряться с ее смертью. Ему тяжело давалась роль отца. Он с трудом находил слова, чтобы утешить Хлою, наверно, потому, что долго не знал о ее существовании.

Он встал, накинул халат и через минуту был в комнате дочери. Пенни уже была там. Несколько мгновений он молча наблюдал, как она ласкова с девочкой, как легко утешает ее, как будто сама мать, а потом Хлоя заметила его.

— Папочка, мне приснился плохой сон, но Пенни меня утешила.

Он подошел к кровати, бросив взгляд на Пенни и вспомнив поцелуй — как он мог не вспомнить, если от одной мысли зашкаливал уровень тестостерона? Волевым усилием он вернулся мыслями к дочери.

— Тогда я рад, что нашел ее, моя красавица.

Хлоя протянула к нему руки, и он обнял ее, помня о том, что Пенни наблюдает за ним. Слабая улыбка послужила одобрением первому увиденному ею физическому контакту между ними.

— Папочка, можно Пенни поспит со мной?

Легкая боль пронзила Санто. Почему Пенни, почему не он? Однако он знал ответ: он еще не заслужил любовь дочери.

Он посмотрел на Пенни; его внутренности завязались узлом, сильное желание поднялось в нем, как наваждение; надо было уходить, пока он не выдал себя.

— Если Пенни не возражает.

Пенни заинтересованно посмотрела на него и улыбнулась Хлое:

— Только на пару минут, милая.

— Что ж, увидимся утром, — сказал Санто, выходя из комнаты.

Лежа в кровати, он чувствовал, что может повести себя как дурак, если дело касалось Пенни Килинг. Он хотел ее так, как никого никогда не хотел. Потому что она была другой? Он не знал. Потому что она не стала бы преследовать его, как другие женщины? Пожалуй, что так. В Пенни было что-то особенное: кроме красоты, у нее была чистота. Что бы ни заставило ее поддаться его поцелую, это не было ее обычное поведение, в этом он был уверен. Она отдастся только мужчине, в которого будет влюблена без памяти, и то, что она едва не отдалась ему, напугало ее до смерти. Лучшее, что он мог сделать, — соблюдать дистанцию, что не будет очень трудно благодаря проекту, над которым работала его компания, который было очень тяжело получить, и теперь он был готов работать круглые сутки, чтобы не дать ему ускользнуть.