Горе

Люди постепенно стали расходится. Погода стояла серая, какая и полагает быть в траурные дни. Только дождя не было. Серые тучи душили надежду и счастливые мысли в головах людей. Сейчас победила смерть. Именно она является на этот день властительницей Пивоварни.

Власти направили в Пивоварню огромное количество техники и людей на чистку улиц городка. Вонь стояла ужасная. Жителям советовали оставаться дома и не открывать дома, пока последнее разлагающееся тело не будет отправлена в похоронное бюро, которое явно завалено работой. Сейчас на улицах куда оживленнее, чем в самые радостные праздники. Трагедия сближает людей больше, чем счастье.

Я быстро шел по мощенным плиткой улочкам домой. На похороны всех умерших обязан был прийти каждый. Это была дань уважения и сожаления погибшим и оставшимся в живых. Сегодня во всех заведениях, которые не закрылись, бесплатно раздавали еду. Проходя мимо небольшой забегаловки, известной своими теплыми светильниками, создающими домашний уют, я почувствовал, как мой желудок повелительно просил поесть. Решение было принято охотно, так как терпеть больше это зловоние было невозможно. Колокольчик радостно звенел, что на фоне всеобщего горя было неуместно и неловко. Заведение было не слишком заполнено людьми. Из постояльцев здесь сидели только малообеспеченные граждане или такие, как я. Мне приглянулся столик возле угла. Присев, я стал медленно вдыхать этот отфильтрованный воздух и выбирать блюдо в меню. Выбор был богатым. Разнообразие блюд впечатляло, а спиртных напитков, даже будучи в Пивоварне, и подавно. Мои глаза недолго бегали по темно-голубым страницам меню и, прислушавшись к мольбам желудка, выбрали обычный суп с сухарями.

Сделав заказ, я стал молча смотреть в окно. Мимо проходящие люди, прикрывая рты, быстро шли домой подальше от зловония. Скучно смотреть на мир из уютного помещения, когда нет ощущения чужого человека. Ты чувствуешь ответственность, находясь в здании- ты гость или хозяин- и это не позволяет с такой легкость и бесстыдством глядеть на жизни других. Какие тут жизни? Это спешка, суета. Она безразличная и скучная, может даже заразить и ввести в угнетающую меланхолию и раздумье. Когда ты на улице, то в твоей душе нет тех нравственных оков, тебя не теснит общественный взгляд, твои ноги не чувствуют стен- свобода поможет в любой момент сбежать в самый темный переулок и исчезнуть навсегда. Оттого смотреть в окна чужих домов куда веселее. Я становлюсь наблюдателем, камерой, которую никто не замечает, но она все видит. Мои зрачки фиксируют все, мозг запоминает повадки живущих в домах, у тебя появляется информация- ценный и важный инструмент, который в определенный момент поможет тебе. Тебя не волнует, что думают люди внутри. Они стеснены стенами. Пока хозяин откроет входную дверь, я уже буду пристально наблюдать за другими гражданами беспечной Пивоварни. Им становится жутко, мне становится весело. Все думают, что по улицам их пьяного города ходит психопат, что вот он убийца, но я неосознанное прикрытие настоящего монстра. У меня есть роль в этом сценарии…

Я- наблюдатель.

— Ваш заказ, — официант поставил на стол ароматный суп. Из тарелки еле видимыми горячими струйками поднимался вверх пар.

— Благодарю. Могу ли я сразу оплатить счет?

— Конечно.

Сотрудник на время удалился. Я снова повернулся к окну. Напротив меня стоял низкий мужчина, толстый и сгорбленный. Он смотрел прямо на меня и слегка улыбался, отчего на его щеках появлялись морщины. Его четкий подбородок сверкал, узкие ноздри широко раскрывались, отчего его грудь под серой курткой подымалась. Из-под шапки торчали пряди прямых коротких волос. Низкий лоб от улыбки становился еще меньше: его еле заметные брови так же, как и грудь вздымались вверх, а усмехающиеся глаза хитро глядели на меня. Несмотря на зловонье на улице, его руки в перчатках даже не поднялись, чтобы перекрыть нос.

— Вот счет, — неожиданно отвлек меня официант.

Я сунул ему купюру.

— Сдачи не надо. Вам на чаевые.

— Спасибо вам. Приятного аппетита.

— Спасибо…

Я повернулся обратно к окну. Мужчина пропал. Колокольчик зазвенел. Незнакомец вошел. Откланялся метрдотелю и стал направляться прямо ко мне. Меня это насторожило. Он вальяжно проходил мимо столиков, постоянно незаметно улыбаясь, иногда неуклюже сталкивался с сотрудниками и мило извинялся. Мужчина подошел к моему столику.

— Вижу, у вас не занято, — его протяжный, высокий голос немного картавил, мурча на звуке «р». — Меня зовут Атан.

Я ничего не ответил и смотрел на него снизу-вверх. Не дождавшись ответа, Атан бухнулся на стул, немного ойкнув.

— Ужасное зловоние в городе.

— Да, — немного понаблюдав за собеседником, я принялся за суп. Этот неожиданно наглый поступок меня смутил, но не полностью вывел из колеи.

— Может, и мне что-нибудь заказать?

— Как хотите.

— Вы были уже на похоронах?

— Да.

— Ужасающее зрелище, правда?

— Да.

— И ведь неизвестно, кто убийца.