Горе господина Гро

– Еще как врал. По крайней мере, с того момента, как мы заговорили о ребенке. Именно это я и не понимаю, хоть убей: зачем?

– Не похоже, что он так уж хочет вылечить свою внучку, – меланхолично заметил Хумха. – Его, впрочем, можно понять. Оно же как обычно бывает: заводишь себе маленькое, беспомощное, симпатичное создание, кормишь его, возишься, и все для того, чтобы в один прекрасный день обнаружить в своем доме неприятного взрослого человека, который не разделяет твои взгляды на жизнь, ложится спать в неурочное время и беззастенчиво сует руки в твой кошелек, – по доброй воле ни за что такого в дом не пустил бы. Поэтому многим людям совсем не хочется, чтобы их дети вырастали. Мне, помню, тоже не слишком хотелось. Я даже подумывал, не оставить ли тебя маленьким навсегда, но тут вмешались эти безумцы, мои бывшие собратья по Семилистнику, которым вдруг приспичило сделать тебя послушником, и ты сам так канючил, просился в Орден, что я решил – ладно, пусть, может, хоть шума и суеты в доме станет поменьше.

Я содрогнулся. Ничего себе признание. Хорошо, выходит, что я был довольно противным мальчишкой. Только это меня, надо понимать, и спасло.

– На самом деле теперь-то я даже рад, что позволил тебе повзрослеть, – сказал Хумха.

Я решил, сейчас он объявит, что ему нравится взрослый человек, который из меня получился, и заранее удивился. Оказалось, мог не трудиться.

– Со временем мне бы определенно надоело возиться с ребенком, – объяснил отец. – И куда бы я тогда тебя дел?

– Ну и хвала Магистрам, – вздохнул я. – А ведь какая дурацкая могла бы у меня получиться жизнь.

– Она у тебя и так дурацкая, – проворчал призрак.

Я потребовал счет: при моем образе жизни расплачиваться с трактирщиками в конце года, как стало принято после войны, совершенно немыслимо. Очень удобно иметь кредит в двух-трех трактирах, куда наведываешься изо дня в день, но это, скажем прямо, не мой случай.

Пока Тони возился, разменивая мою корону, я попытался связаться с Джуффином, но его по-прежнему нигде не было. Я отправил зов Абилату, который обещал, что вечером расскажет мне новости, – та же картина. Вдвоем, значит, сгинули. Ну-ну.

Я вспомнил, что Джуффин рассказывал – дескать, случается, некоторые путешественники возвращаются с Темной Стороны через несколько лет после того, как ушли, причем в полной уверенности, что не прошло и часа. Представив себе такую перспективу, содрогнулся. Джуффин, конечно, в своем деле не новичок, но от ошибок никто не застрахован, к сожалению. А если Господин Почтеннейший Начальник загуляет, исполнять его обязанности придется мне – на пару с леди Ренивой, конечно, а все равно ничего хорошего. И кто, скажите на милость, будет играть в карты с Хумхой по вечерам? Нет, в таком режиме я, пожалуй, и до Последнего Дня Года не протяну.

“Белый Дом” я покинул в мрачном расположении духа. Самое ненавистное мне ощущение – когда чувствуешь, как реальность расползается по швам, будто старая скаба, так что даже штопать ее бесполезно, можно только стоять и смотреть. Загадочные намеки Абилата, странное поведение моего приятеля Габы, дурацкие откровения покойного отца, пропавший невесть куда начальник – как же это все было некстати! Одна радость, что у Брины все в порядке. Жила бы где-нибудь поблизости, я бы к ней сейчас, пожалуй, еще раз зашел, чтобы поднять себе настроение. Но не тащиться же обратно в Новый Город. Разве только Темным Путем… Нет, что-то пока не хочется.

– Давай-ка провожу тебя домой, – сказал я призраку. – Уже смеркается, еще немного, и люди начнут шарахаться от тебя с воплями.

– Столичные жители, а ведут себя как невежественные фермеры, – буркнул он. – Можешь не провожать, я сам доберусь. А то будешь потом ныть, что я тебе работать не даю.

Я ушам своим не поверил: в кои-то веки столь разумные речи.

– И все-таки давай я тебя провожу. Работа еще несколько минут подождет, а мне будет спокойнее.

– С каких это пор ты стал обо мне беспокоиться?

– С недавних, – честно признался я.

– Лучше поздно, чем никогда, – сварливо сказал отец. Кажется, он уже жалел, что так легко согласился с моим предложением.

Возле дома призрак окончательно пал духом и принялся многословно сетовать на предстоящую скуку, но тут уж я проявил твердость, развел руками – дескать, прости, ничем не могу помочь – и был таков. Стремительно пересек Гребень Ехо и свернул под мост, где можно было спрятаться от посторонних глаз и изменить облик. Но не успел. Меня тут же цепко ухватили за полу лоохи. Я еще не успел обернуться, а уже понял, кто это. У старшины наших портовых нищих дыхание пахнет медом, как у всех уроженцев Уандука. Как он ни старается перебить этот запах выпивкой, табаком и дешевой жратвой – все без толку.

– Хороший день, Коба, – сказал я. – Рад тебя видеть.