Горе невинным

– Этого следовало ожидать. Я посоветовал бы вам воздержаться от любых комментариев. Естественно, вы счастливы и благодарны, но предпочитаете не обсуждать этот вопрос.

– Помощник инспектора Хьюш, расследовавший в свое время это дело, просил разрешения приехать завтра утром и поговорить с нами, – сообщил Лео.

– Да. Боюсь, что неизбежно возобновление расследования по этому делу, хотя, впрочем, сомневаюсь, сможет ли полиция достичь каких-либо конкретных результатов. Как ни говори, два года прошло, и многое из того, что когда-то помнилось, теперь окончательно забылось. Жаль, разумеется, да ничем не поможешь.

– Для меня все совершенно ясно, – решительно заявила Мэри Дюрант. – Дом надежно запирается от грабителей, но, если бы кто-нибудь обратился к маме с просьбой принять его по неотложному делу, сомнений нет, этому человеку открыли бы дверь. Думаю, что так все и было. Папе показалось, что он слышал звонок сразу же после семи.

Маршалл вопрошающе взглянул на Лео.

– Да, кажется, я говорил об этом. – Лео кивнул. – Конечно, сейчас я уже не помню точно, но тогда мне послышался звук дверного звонка. Я готов был уже спуститься, как вдруг показалось, будто отворилась и закрылась входная дверь. Я не слышал ни громких голосов, ни какого-либо шума, свидетельствующего о насильственном вторжении. Вот это я могу подтвердить.

– Хорошо, хорошо, – проговорил мистер Маршалл. – Сомнений нет, случилось то, что могло случиться. Увы, нам известно одно: каких-то проходимцев, сочинивших душещипательную историю, впустили в дом, а те, сотворив злодейство, убежали, прихватив попавшие под руку деньги. Да, думаю, все именно так и произошло.

Маршалл говорил с преувеличенной убедительностью и при этом внимательно разглядывал присутствующих, мысленно давая им краткие характеристики. Мэри Дюрант красива, невозмутима и даже несколько равнодушна, уверена в себе, лишена воображения. За ней в инвалидном кресле ее муж, Филип Дюрант. Умница, отметил про себя Маршалл. Мог бы сделать хорошую карьеру и далеко пойти, если бы серьезнее относился к вопросам бизнеса. Случившееся воспринимает не столь спокойно, как его супруга. Взгляд задумчивый и тревожный. Понимает, какими осложнениями грозит неизбежное возобновление следствия. Впрочем, Мэри Дюрант вполне может изображать спокойствие. Еще в детстве она отличалась самообладанием и выдержкой, умением скрывать свои чувства.

Филип Дюрант слегка поежился в своем кресле, лучистые умные глаза его с нескрываемой усмешкой разглядывали адвоката. Мэри порывисто обернулась, и ее взгляд, полный беспредельного обожания, удивил Маршалла. Супружеская преданность Мэри была известна, но он и представить не мог, что это спокойное, бесстрастное создание, лишенное, казалось бы, сильных привязанностей и антипатий, способно проявить столь сильное чувство. Чем же ее покорил этот парень? Что касается Филипа Дюранта, то ему было явно не по себе. Беспокоится о том, как развернутся события, смекнул Маршалл. И не напрасно беспокоится!

Напротив адвоката с угрюмым видом сидел Мики, молодой, красивый и мрачный. «Почему он такой угрюмый?» – подумал Маршалл. Рядом с Мики сидела Тина, похожая на грациозную черную кошечку. У нее были смуглая кожа, низкий голос, огромные глаза и мягкие, плавные движения. Она была с виду совершенно спокойна, хотя, возможно, за этим спокойствием неистовствовали эмоции. Маршаллу о ней было известно немногое. По совету миссис Эрджайл она поступила на работу в библиотеку графства, имела квартиру в Редмине и лишь на уик-энд приезжала домой. Внешне она послушна и скромна, во всяком случае, производит такое впечатление. Но кто знает? В тот вечер ее здесь не было. Впрочем, до Редмина отсюда всего десяток миль. И все же Тина с Мики подозрений не вызывали.

Маршалл окинул быстрым взглядом Кирстен Линдстрем, взиравшую на него с нескрываемой неприязнью. Допустим, подумал Маршалл, это она в припадке безумия напала на свою хозяйку. И сам же удивился своему предположению, хотя долгие годы, отданные юридической практике, научили его ничему не удивляться. Кирстен была типичная старая дева – ревнивая, завистливая, вечно всем недовольная. На современном жаргоне таких именуют «взбеленившаяся старая дева». Очень подходящее словечко. И все бы очень хорошо сходилось одно к одному, с несвойственным ему цинизмом подумал мистер Маршалл. Иностранка. Не член семьи. Ловко спряталась за спину Джако: услышала ссору и ею воспользовалась, а? Но как-то трудно в это верится. Ведь Кирстен Линдстрем боготворила Джако, детям она была предана до самозабвения. Очень жаль – но такое предположение не выдерживает критики.