Горе невинным

– Кстати, Эстер, ты не представляешь, что имела в виду Тина, когда сказала: «Голубка на мачте»?

– Голубка на мачте? – Эстер нахмурилась. – Минуточку. Это что-то ужасно знакомое… «Голубка на мачте махала крылом, когда уплывали мы вдаль…» Так?

– Должно быть, – ответил Калгари.

– Это песня, – сказал Эстер. – нечто вроде колыбельной. Ее пела нам Кирстен. Я могу припомнить только отдельные фразы. «Любимый, стояли мы рядом, скорбя»… и нечто вроде… вроде вот этого: «O, милая дева, я боле не здесь, нет места в краю мне родном. Нет места на море и на земле, но только в сердце твоем».

– Понятно, – проговорил Калгари. – Да, да, понятно…

– Наверное, когда Тина поправится, они поженятся, – сказала Эстер, – а потом она вместе с ним уедет в Кувейт. Тина всегда мечтала жить в теплых краях. А на берегах Персидского залива очень тепло, так ведь?

– Даже слишком тепло, – прокомментировал Калгари.

– Тине слишком тепло не будет, – заверила его Эстер.

– И теперь ты будешь счастлива, моя дорогая, – произнес Калгари, беря обе руки Эстер в свои и заставив себя улыбнуться. – Ты выйдешь за своего молодого доктора, остепенишься… И больше не будешь переживать буйных фантазий и жутких припадков отчаяния.

– Я выйду за Дона? – с удивлением в голосе сказала Эстер. – Что вы, я совершенно не собираюсь выходить замуж за Дона.

– Но ты же любишь его.

– Нет, едва ли… не думаю… это мне показалось. Он не верил мне. Он не знал, что я невиновна. А должен был знать. – Она посмотрела на Калгари. – Но ты знал! Я бы хотела выйти за тебя.

– Но, Эстер, я намного старше тебя. Не стоит, наверное…

– То есть… если ты хочешь взять меня в жены, – проговорила девушка с внезапным сомнением.

– Ну конечно, хочу! – ответил Артур Калгари.