Горе побежденным

Слушать такое от Дмитрия Густавовича было неприятно, но пришлось поменять отношение – и вот уже три дня занимался не проверкой чистоты в машинных отделениях, проверяя вымытые трубы ладонью в белой перчатке. Нет, сейчас Владимир Иосифович уделял все внимание именно бою, даже кирас приказал приготовить с избытком. И пожарные дивизионы не зря гонял на учебных тревогах – сейчас матросы действовали как черти, и стреляли, и тушили. И что удивительно – капитан первого ранга сам перестал ощущать спиной ненавидящие его прежде взгляды…

Глава 43

– Еще немного, десять минут хода, и кошмар закончится, – Дмитрий Густавович тихонько бормотал себе под нос, не ощущая тяжести кирасы на своих плечах. «Наварин» содрогнулся от слитного залпа башенных орудий – у головного «Идзумо» выросли два всплеска, еще два снаряда упали за кормой. Промахивались артиллеристы часто, броненосец постоянно рыскал на курсе, стараясь сбить японцам пристрелку. И небезуспешно, иначе бы под бешеным градом снарядов выстоять бы не удалось. Порой казалось, что японцы запаслись боеприпасами в двойном комплекте – стреляли безостановочно, снарядов не жалели.

– Самая малость осталась, нужно перетерпеть, – Фелькерзам ощущал внутри себя тоску – с каждым разом в этом сражении японцы стреляли все точнее, и как ему казалось, намного быстрее, чем в начале, хотя, возможно, это субъективное ощущение, ведь всегда кажется страшным тот обстрел, что еще не закончился. А до густой туманной пелены осталось совсем немного – полтора десятка кабельтовых и вот оно спасение, тем более, что уже сейчас броненосец шел в легкой дымке.

Японцев удалось провести хитрым маневром – Того с Камимурой бросились вначале за броненосцами Небогатова, когда до японского адмирала дошло, что русские не собираются прорываться на север. И ход противнику удалось набрать не сразу, и по дуге вначале японцы пошли, и лишь потом сообразили, что русские полным ходом идут на юг. Это позволило нарастить фору во времени, и, к сожалению, более быстроходным броненосным крейсерам удалось нагнать 2-й отряд, когда идущие впереди буксиры, которые развили феноменальную скорость в четырнадцать с половиной узлов, что больше «паспортных» значений, скрылись в тумане.

За «Наварином» следовал «Апраксин» – маленький броненосец горел, в него сразу вцепились орудийными «клыками» два крейсера. А вот следующий за ним в кильватере «Нахимов» вполне успешно отбивался от «Якумо», как и «Сисой» от «Ивате». Бой шел не на равных – от разрывов шимозы на русских кораблях было множество разрушений, часто возникали пожары – порой казалось, что броненосцы обливают напалмом.

– Скверно, но не смертельно, авось обойдет…

Слова застряли в горле – «Генерал-адмирал Апраксин» совершенно неожиданно выкатился из строя, все три орудия главного калибра выплеснули длинные языки пламени – на фоне сумрачного неба то была апокалиптическая картина. А потом произошло непонятное и страшное, совершенно необъяснимое – маленький броненосец клюнул носом, неожиданно накренился и лег на воду. Так падают марафонцы, что пробежали длинную дистанцию, и у них совсем не остается сил, стоит только миновать финишную черту – и падают навзничь на траву или бетон, лишившись энергии, словно игрушки, у которых закончился завод.

– Бог ты мой!

– Твою мать…

– О боже!

Вскрики, молитвы и ругань прошлись по рубке – самое страшное это ощущать собственное бессилие, когда не можешь ничем помочь товарищу. А броненосец уже начал переворачиваться, черный дым из труб стелился над водой – Фелькерзам увидел множество моряков, что плавали рядом с погибающим «Апраксиным», ему даже почудилось, что некоторые из матросов машут руками и бескозырками проходящим мимо кораблям на прощание – страшное видение, которое запоминают на всю жизнь.

Оставалась надежда, что два идущих с подбойного борта миноносца подберут оказавшихся в воде моряков, благо еще светло. У них будет несколько спокойных минут, а там набегут уже японские «дестройеры» и придется убегать. К тому же вдали следуют броненосцы Того, что отстают на полчаса – японский адмирал зря проделал крюк, оказавшийся спасительным для русских кораблей.

И тут «Наварин» вошел в спасительную дымку, которая становилась все гуще и гуще – разглядеть через это покрывало неприятельские корабли было невозможно – стрельба прекратилась.

– Господа, мы на войне, а она без потерь не бывает, – громко произнес Фелькерзам, и, сняв с головы тяжелую каску, истово перекрестился как православный, совершенно забыв о своем лютеранстве. То же самое сделали и другие – офицеры и матросы стояли с бледными лицами, потрясенные случившейся трагедией.