Горе-волшебник

— Ремус, тебе совсем заняться нечем, а?

Профессор Аварра копалась в своих свитках и на Ремуса даже не смотрела. У нее то и дело падали какие-то клочки бумаги, а он их ловил и отдавал ей обратно. Спасибо она ему ни разу не сказала.

— Есть, дорогая, я тебе помогаю.

— Ты б лучше на урок шел. Вали, а?

— Хорошо, если ты меня поцелуешь!

Чего?!

Профессор Аварра перестала копаться в бумагах, сжала одну руку в кулак и потрясла им перед носом Ремуса.

— Я тебя сейчас так поцелую, что ты потом будешь школярам объяснять, отчего ты такой красивый.

— Ты считаешь меня красивым? — улыбнулся Ремус и нагнулся прямо к лицу Аварры (он был ее на добрых две головы выше). Не, он точно придурок.

В общем, Основ водного волшебства у нас в этот день не было.

Мы сидели в аудитории. Но не потому, что нам некуда было пойти (другие уже давно смылись), а потому, что нам было просто лень. Ну, то есть мне и Пару.

— Пар, слышь, твой отец же Домоводство ведет, да?

— Ну да.

— А туда ходить обязательно?

— В смысле? — толстяк даже яблоком подавился.

— Ну, парням тоже туда ходить надо?

Вот бы он сказал «нет», вот бы он сказал «нет».

— Ага.

— П-почему ты спросил?

Да если мои деревенские узнают, что я тут супы варить учусь, да штаны дырявые штопать, вовек мне дома лучше не показываться.

— Да так, просто.

— Ага, я так и понял, — ухмыльнулся Пар.

Понял он, да? А сам что лучше, что ли? Я подвинулся к нему ближе и сказал:

— Слышь, Пар, а ты почему на Физкультуре ничего не делаешь?

— А зачем? Дядя Нарнис и так мне зачет нарисует. Ему папка что-ибудь наплетет.

— Дядя?!

Пар улыбнулся еще шире, а Гэн кивнул.

— Ну, не родной дядя, а так. Они с папкой с самого детства дружат.

— Они с детства друзья? — Мне почему-то это казалось странным.

— Ага, — подтвердил Париус. — Они учились вместе, а потом и в профессора вместе пошли.

Вот оно как!

— А почему твой отец за Палкой все повторяет?

— Палкой?! — расхохотался Пар, Гэн тоже улыбнулся.

— Ну да, — пожал плечами я.

— Похож, похож, — закивал Париус. — Это папка еще со Школы так. Ему весело, а дядя Нарнис и не спорит.

Потом мы замолчали, молчали минут пять, и мне совсем скучно стало.

— Пар, у тебя есть что-нибудь пожевать?

— Есть! — улыбнулся он, достал из-под мантии большую булку с повидлом и начал ее уплетать. Да еще так смачно причмокивал, что я чуть слюной не подавился.

— Эй! А поделиться? Я ж твой друг!

— Друг, — согласился Париус. — Ты друг, а это еда. Это еда, а ты друг. Понял?

— Не-а.

— Э-это он хочет сказать, что ничего тебе не даст.

Мда, вот теперь понял.

— Гэн, а у тебя что-нибудь есть?

— П-прости, нет.

Оладка перепеченная! Так с голодухи можно и… О! А что это там такое? Я хоть и далеко сидел, но глаз у меня хороший. На столе у Ремуса лежало что-то завернутое в платочек. И я точно знал, что это что-то можно съесть. Вот знал и все тут!

— М-марвус, ты куда?

— Я сейчас!

В платочке была булочка, только не с повидлом, как у Пара, а с маком. А вкусная какая! Только маленькая. Я съел ее очень быстро, почти одним махом проглотил, но почему-то сразу же наелся.

— Эй! А мне? — возмутился Пар. — Я тоже хочу! У меня такой нет!

— Обойдешься! Будешь знать, как с друзьями не делиться!

Я засмеялся, но мне вдруг стало жарко, очень жарко, будто я снова был за воротами Школы. Может, те, кто тут погоду делают, что-то там намудрили? Но Пар и Гэн, похоже, ничего не заметили. Они сидели на своих местах: Пар дулся и дожевывал очередной пирожок, а Гэн листал книгу и то и дело поправлял сползающие на нос очки.

— Пойдемте на улицу!

— Зачем? Что мы там не видели?

— Тут же дышать нечем!

— Д-да? — удивился Гэн.

А мне уже совсем нехорошо стало. Я начал задыхаться. Словно чьи-то сильные пальцы сдавили мое горло и пытались выжать из меня жизнь. В глазах потемнело, но зато появились разноцветные искры. Мои друзья подскочили и выволокли меня в коридор. Не скажу, что мне сильно полегчало, но я хоть смог немного дышать.

— Мар, ты чего?

— Не… знаю… — Противный комок в горле не давал мне говорить.

— На улицу! — скомандовал Париус.

Сам я уже идти не мог, и Гэн перекинул меня через плечо и бегом потащил на улицу. Я только успел заметить, как смешно за ним пыхтит Пар, стараясь не отстать. А вот и улица.

И вот тут мне стало хорошо. Я лежал на траве и смотрел через зеленые ветки яблони в чистое голубое небо. Я даже никогда не думал, что это может быть так здорово просто дышать. А какое небо красивое! Синее-синее!

— М-марвус, ты как?

— Хорошо… — я прямо чувствовал, как мой рот растягивается в улыбке.

— Ну и здорово! — сказал Пар и плюхнулся рядом со мной, только оперся о дерево. Он вытер пот ладонью и достал из-под мантии небольшой кувшинчик с водой. Он было хотел сам из него отпить, но передумал и напоил меня.

— Спасибо.

— Будешь должен.

Я уже хотел было встать, как услышал самый красивый голос на свете:

— Что случилось? Что-то с Марвусом? Марвус, как ты? Тебе плохо? — спросила Корнелия. Она присела возле меня на колени и положила мне руку на лоб. Я тут же перестал улыбаться.

— Ой! Как мне пло-о-охо…

Гэн так удивился, что аж рот раскрыл, а Пар стал похрюкивать в кулак.

— Бедненький! А что случилось?