Горечь и мед

Вместо ответа я потянулась к нему и заключила в объятия. От его шеи пахло бергамотом и корицей. Очень приятно. Я почувствовала, как он зарылся лицом мои волосы и глубоко задышал. Казалось, что он пытается сдержать приступ плача. Я гладила его по спине, шепча, что все будет в порядке. Что все наладится. Вряд ли ему сейчас помогут мои слова. Когда моя мать ушла от нас с папой, я очень много плакала. Каждый день. Но в девять лет ты еще не осознаешь, как обстоят дела на самом деле. Чем старше ты становишься, тем больше понимаешь, как работают вещи. И если твои родители друг друга больше не любят — это не твоя вина.

Филипп отстранился. Рукавом стер слезу из уголка глаза и уставился в свой бокал. Крутил его в руках. Льдинки со звоном постукивали по стенкам.

— Спасибо, Ева. — Он снова посмотрел на меня, — Спасибо, что ты здесь. — Фил потянулся ко мне и заправил выбившуюся прядь за ухо.

Я смущенно улыбнулась и потупила взгляд вниз, на этот раз к своему бокалу. Веселье вокруг все нарастало. Вадим вышел в центр гостиной и встал на кофейный столик:

— Приглашаю всех в бассейн! — сказал он и рукой указал на выход в аква-зону.

После его слов прошелся одобряющий гул и аплодисменты. Ребята засобирались, хватая свои бокалы и двинулись следом за Вадимом. Филипп остался сидеть на полу, даже не шелохнувшись.

— Здесь неподалеку есть пруд, не хочешь прогуляться? — предложила я.

Мне тоже не хотелось участвовать в этом всеобщем заплыве. То место у пруда было моим любимым рядом с дачей Вадима. Прошлым летом мы постоянно сидели там у костра и даже пару раз купались. А осенью мама Вадима построила крытый бассейн с подогревом, и мы туда больше не ходили.

— С удовольствием. — Филипп встал и протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

Я приняла ее и встала. Отставила бокал с колой стоять на полу. Фил также не стал брать свой, оставив его рядом. Мы надели верхнюю одежду, забрали парочку пледов, и, пока никто не видел, проскользнули наружу.

В лицо ударил холодный воздух. В начале ноября становилось уже достаточно холодно. Я потеплее закуталась в пальто и достала из карманов перчатки. Смеркалось. Мы двинулись за ограду, предусмотрительно подперев калитку кирпичом, чтобы не тревожить Вадима открыванием, когда мы вернемся. Пруд находился в центре СНТ, окруженный со всех сторон участками. Во многих окнах горел свет. Мы тихо продвигались по улице, шерша ботинками по жухлой траве.

— А ты на кого собираешься поступать? — я решила прервать молчание. Изо рта вылетело облачко пара, подхваченное ветром и унесенное куда-то вдаль.

— Я планирую на юриста-международника в РАНХиГС. Мой отец так хочет.

— А чего хочешь ты?

— А я ничего не хочу. Я не хочу поступать. Уверен, что и без образования смогу добиться в жизни всего, что задумал.

— И что ты задумал, если не секрет?

— Я хочу открыть свою кофейню. Отец сказал, что поможет на первых порах. Поначалу работал бы там сам, а потом нанял сотрудников. Со временем сделал бы сеть. Открыл их не только по Москве, но и в других городах. Питер, Казань, Новосиб. Думаю, мне это по плечу.

— Хорошее желание. Я люблю кофе.

Мы дошли до пруда. Он уже покрылся тонкой коркой льда. Отражал свет от окон соседних домов. По периметру росли березы, склонив ветви над водной гладью. Перед прудом находился деревянный стол и ряды скамеек. Здесь проводят собрания СНТ. Мы положили пледы на стол и присели на него, поставив ноги на скамейку.

— В ночи этот пруд выглядит еще прекраснее, чем днем. — сказала я.

— В ночи почти все выглядит прекраснее. — ответил Фил. Он повернулся на меня. Из его приоткрытого рта выдулось облачко. — А у тебя какие планы?

— Планы? — на выдохе переспросила я.

— Да, у меня вот кофейни. А ты о чем мечтаешь?

Никогда бы не подумала, что всего один вопрос может поставить меня в тупик. В детстве я еще думала о том, кем стану, когда вырасту. Но сейчас эти мысли совсем перестали появляться у меня в голове. Я просто жила, ходила в школу и готовилась к ЕГЭ. Карьера переводчика — первое, что возникло у меня в голове в начале десятого класса, когда Антонина Павловна сказала, что нужно задуматься, что мы будем сдавать на ЕГЭ. И с тех пор я придерживалась намеченного плана.

— Не знаю. — с досадой ответила я, уставившись вперед.

— Разве можно жить без мечты? — удивился Фил и повернулся на меня.

— Можно, когда ты совсем не знаешь, чего хочешь от будущего.

— Это нужно исправлять. — он потер руки и подул в них, чтобы согреть. На секунду я задумала, чтобы взять его за руку, но сразу отбросила эти мысли. — Можно, конечно, начать с переводчика, а потом уже жизнь сама решит. В любом случае ты окажешься на том месте, где должна быть.

— Буду надеяться. — Его слова немного успокоили меня.

Фил молча смотрел на ледяную корку. Я слышала веселые крики, доносящиеся из дома Вадима и радовалась, что не там. Что я здесь, могу насладиться свежим прохладным воздухом практически в полной тишине в том месте, где хорошо. И даже Удельников уже казался не такой плохой компанией.