Горечь и мед

Около главного входа на территорию школы я еще издалека увидела группу девушек. Это оказались мои одноклассницы, к которым прибилась и Лиза. Видимо, их дружба зародилась еще до Нового года, на котором они решили нарядиться одинаково. Все бы ничего, но я знала, что эти девушки говорят о Лизе не самые приятные вещи, когда ее нет рядом. Может, конечно, она догадывается, но все равно продолжает с ними общение. Больше, видимо, не с кем. Но, как по мне, лучше ни с кем, чем с теми, кто сразу начинают переглядываться, как вдруг ты скажешь что-то не то. Я заметила ее взгляд на себе. Он задержался на моих ногах, а именно на белых колготках. Лиза ухмыльнулась и отвела взгляд. Я решила сделать вид, что не заметила этого, хотя такое поведение разжигало во мне злость. Проходя мимо них, я отчетливо уловила нотки ярких ванильных духов, из-за которых было сложно сделать даже один вдох. Кто-то из девочек явно перестарался. Сегодня на уроках будем задыхаться.

На первом этаже школы царил хаос. При входе мальчики из дежурного класса совместно с дядей Колей поздравляли каждую входящую девочку с восьмым марта. В коридоре из колонок играла музыка. Девушки кучками толпились рядом с зеркалами, поправляя наряды. Надо признать, все сегодня решили стать цветочными феями с кудряшками. Даже учителя привнесли в свои наряды нечто праздничное. Елена Викторовна, одетая в белую атласную блузку и бордовую юбку-карандаш, стояла рядом с Тоней, которая, на удивление, даже прикрепила к своему черному пиджаку брошь в виде алой розы. Если для Елены Викторовны наряжаться было обыденностью, то для Антонины Павловны это был верх праздничности. Максимум, что еще она могла сделать — накрасить губы чуть темнее, чем ее натуральный цвет. Мне нравилась общая атмосфера праздника. На лицах светились улыбки, отовсюду слышен смех. Я быстро сняла пуховик и переобула сменку, повесила все на свободный крючок в нашей части раздевалки. Подошла к зеркалу, рядом с которым оставалось место и поправила прическу. Кудри, на удивление, держались хорошо. Лишь ободок немного съехал.

— Ева! — Антонина Павловна поймала меня, когда я проходила мимо нее в сторону лестницы на второй этаж. Я резко затормозила, из-за чего девочка из пятого класса врезалась мне в спину. Она густо покраснела и извинилась, схватившись за лямки своего рюкзака, и поспешила удалиться.

— Да? — я отошла от прохода и встала рядом с учителями, чтобы не мешать потоку учеников.

— Ева, прекрасно выглядишь! Я даже не узнала тебя сначала. — проговорила Елена Викторовна. — Светлые оттенки так хорошо гармонируют с твоими волосами и глазами. Очаровательно!

— Спасибо, вы тоже отлично выглядите. — ответила я сразу двум учителям.

— Ева, сегодня у нас концерт, ты же помнишь? — сказала Тоня.

Конечно, помню, я ведь заучивала ноты песни Владимира Кузьмина “Сказка моей жизни” почти неделю.

— Да, Антонина Павловна, помню. У меня все готово, на финальную репетицию на втором уроке приду.

— Чудесно! А Удельников пришел сегодня? Что-то я не видела его. Мне нужно будет парочку мальчиков расставить стулья в актовом зале на втором уроке.

— Вроде как все уже здесь, я еще тоже не видела. Я скажу ему, как увижу.

— Спасибо, Ева! Ну, давай, иди на урок.

Я улыбнулась учителям и влилась в общий поток учеников. Первым уроком сегодня физика. Честно говоря, я ничего не понимала в ней. Точные науки вообще давались мне с трудом. Учителем физика была строгая женщина по имени Валентина Прохоровна. Из-за ее нетипичной внешности, школьники иногда путали ее с мужчиной. Всему виной короткая стрижка и полное отсутствие косметики на лице, а также довольно грубые черты лица. При входе в кабинет мои глаза округлились. Около доски стояла высокая женщина в темном платье-футляр. Она судорожно поправляла прическу в миниатюрное зеркало, помещавшееся в ладонь. На ее ушах блестели золотые серьги, а шею украшало ожерелье из желтых камней. Валентина Прохоровна подвела глаза черным, а губы темно-бордовым. Почти баклажанный. Я, оказавшаяся единственной, кто зашел в класс до звонка, застыла в проеме.

— Доброе утро, Валентина Прохоровна. С праздником! — поздоровалась я.

— О, Ева, привет! — проговорила она низким голосом. Валентина Прохоровна злоупотребляла курением и совсем этого не скрывала. — У тебя новый стиль?

Я нахмурила брови, удивившись такому вопросу. Надеть один день что-то не черное в моем понимании не значило сменить стиль. Но Валентине Прохоровне я свое мнение высказывать, конечно же, не стала. Она часто могла сказать что-то необдуманное.

— Нет, просто решила нарядиться в честь праздника. Вы, кстати, отлично выглядите! Этот цвет помады вам очень к лицу.

На щеках учительницы проступил румянец. Она явно не часто получала комплименты. И что-то подсказывало мне, что то, как нервно она поправляла прическу, явно говорит о ее неуверенности.

— Спасибо, Ева. Ты первая, кто заметил, что я сегодня выгляжу иначе. Мы, девочки, всегда подмечаем изменения в друг друге, правда? — Валентина Прохоровна рассмеялась, а мне стало еще более неловко. Я с улыбкой кивнула и прошла к своему месту.