Горечь и сладость любви

– Нет, – вздохнула Клавдия, – я завтра не могу, мне две стопы тетрадей проверять и ещё план по внеклассной работе составлять. Давай свой телефон!

– Бедная ты, Клавка!

– Не занудствуй, я тебе уже сто раз говорила, что я богатая.

– Оно и видно, – хихикнула Вера и сунула подруге под нос изображение картины.

– Ух ты! – воскликнула та и поправила указательным пальцем сползающие с её курносого носа очки. – Я, кажется, погорячилась, твой художник и впрямь талант. Если даже на фото ласточки как живые, то представляю, какое завораживающее впечатление они производят на картине.

– Да, Клав! А посмотри какой фон! Воздух кажется подвижным и пропитанным солнцем. Если дольше смотреть, то чувствуешь запах мёда и осенней листвы.

– Может быть, это краски так пахнут, – тихо прошептала Клавдия, – или холст?

– Нет, это сила искусства!

– Верка, разве сила искусства может пахнуть?

– Сила искусства может всё!

– А, ну тогда давай спать.

– Давай, – согласилась Вера, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Но уснуть она ещё долго не могла. Просто лежала и думала, вновь и вновь прокручивая мысленно события того вечера. А в самое последнее мгновение, что отделяло её от погружения в сон, она отчётливо поняла, что влюблена! И представила, что бросается с обрыва вниз головой. О, как правы те, кто говорит, что в любовь бросаются, как в омут с головой.

Вера как раз шла домой, когда зазвонил её сотовый. Она сразу поняла, что это звонит Он!

– Эд, – проговорила она в трубку.

– Да, это я, любимая.

«Любимая!» – её сердце ухнуло в бездну, и она едва не выронила телефон из рук.

Эдуард, почувствовав неладное, забеспокоился.

– Вера! Ты где? – закричал он так, как кричат на необитаемом острове.

– Я здесь. Не кричи.

– Ты замолчала, и я подумал, что ляпнул что-то не то.

– То, то, – тихо засмеялась она.

– Я так соскучился!

– Я тоже.

– Когда мы увидимся?

– Когда хочешь.

– Я хочу сейчас! Ты где?

– Здесь.

– Здесь? Дома?

– На пути к дому.

– А где ты была ночью? – в его голосе прозвучали еле уловимые нотки ревности.

«Ух ты, да он собственник», – усмехнулась про себя Вера.

– Я ночевала у подруги.

– Это у той, которая с усами?

– Нет, Клава не носит усов, считает, что они ей не идут, – засмеялась Вера.

– А жаль, – делано равнодушно отозвался он и предложил, не прерываясь на паузу: – Давай не будем нарушать сложившуюся у нас традицию.

– А что, у нас уже есть свои традиции? – удивилась она.

– Конечно! Как ты могла об этом забыть.

Вера замолчала, а Эдуард, насладившись её растерянностью, проговорил:

– Я имел в виду наш вечер в «Надежде».

– Но ведь мы были там всего один раз! – возразила Вера. – Это не может считаться традицией.

– Хорошо, – легко согласился он и тут же предложил: – Давай будем считать тот вечер истоком нашей традиции.

– Давай! – обрадованно откликнулась Вера. – Тогда встретимся сегодня же на том же месте!

– В тот же час! – со смехом подхватил он и тихо проворковал: – Пока, любимая.

– Пока…

Вера прижала руку к груди и почувствовала, как под ладонью быстро бьётся её сердце, точно маленький напуганный воробышек. Наверное, подумала она, правильнее сказать взволнованный. Или всё-таки напуганный? Но чем? Переменами, произошедшими в её жизни? Вернее, только что начавшимися переменами. И воробышек, скорее всего, и не напуган, и не взволнован, а обрадован. Ведь от радости сердце тоже трепещет. Удовлетворённая своими рассуждениями, Вера поспешила домой, чтобы как следует подготовиться к свиданию.

«Жаль, что завтра понедельник, – подумала она, – если бы Эдуард приехал вчера, мы провели бы вместе весь сегодняшний день».

Сделав пару шагов по направлению к дому, Вера снова остановилась от осенившей её идеи: «Что, если мне взять на завтра отгул? Ведь у меня их накопилось уже целых пять штук. Надеюсь, что Андрей возражать не будет».

Придя домой, она набралась смелости или, вернее, наглости и позвонила Данилову на сотовый. Когда он откликнулся, она проговорила:

– Доброе утро, Андрей Иванович!

– Доброе, – проговорил он удивлённо и спросил: – Вера, почему ты сегодня такая официальная?

– Потому что я звоню по служебной надобности, – невнятно попыталась объяснить она.

– По служебной? – удивился он ещё больше. – А разве ты не дома?

– Дома, – смутилась Вера, поворачивая ключ в замочной скважине, – просто я хотела попросить на завтра отгул.

– Что-то случилось? – встревожился он.

– Почему сразу случилось, – недовольно вырвалось у неё, но она тотчас справилась с раздражением и пояснила: – Просто мне нужно съездить к родителям на дачу.

– Надеюсь, что у Татьяны Васильевны и Матвея Семёновича всё хорошо? – спросил Данилов.

– Да, всё у них превосходно, – делано засмеялась Вера, – просто зашиваются со сбором остатков урожая.

– Может, нужна шефская помощь? – пошутил Данилов, и Вера расслышала в голосе начальника плохо скрытую надежду.

– Да нет, мы сами справимся, – поспешила она заверить его.

– Ну да, конечно, – уныло отозвался он.

– Так вы отпустите меня, Андрей Иванович?

– Если надо, то поезжай.

– Спасибо! – воскликнула Вера.