Горечь жестоких людей

Или, быть может, только это и было важно? Жить не как все, чувствовать свою значимость? Знать, что в моих силах оставить жизнь этого мужчины безоблачной или же прекратить её навсегда? Возможно, именно этого не хватало кроткой художнице Кларе?

Я завела Шуа в указанное помещение, соврав, что это спальня. Отстала немного, пояснив, что мне нужно посмотреть на себя в зеркало, и бесстрастно наблюдала, как за следующим поворотом на него нападают двое Тритонов и утаскивают государственного деятеля в неизвестном направлении. Мне было плевать, что произойдёт с человеком дальше, – на душе было пусто и свободно. Я спустилась вниз, позволила себе бокал шампанского и села в свою новую машину.

А на следующий день на стол к Таиру Ревокарту легла папка с показаниями свидетелей и одним-единственным фото. На нём была запечатлена красивая молодая женщина в обнимку с членом совета Кадрими Шуа, найденным мёртвым несколько часов назад.

Спустя год Ричард признался: подслушанный мной разговор на самом деле был спланирован. У Тритонов никогда не было столь ничтожных проблем, чтобы они не могли найти какую-то актрису, а если и были, то занимался ими уж точно не Ричард. Отец хотел, чтобы я сама проявила желание быть в деле, а не просто получила приказ.

Услышав правду, я даже не огорчилась. Как подсказывал опыт, Ричард знал, что делает.

•••

Мне снились реки, наполненные кровью. Снились горы сыпучего песка. Снились мольберты и кисти. Мне снился Таир Ревокарт. Стоя посреди пустыни, со снегом на веках, я зачерпывала в руки песок и сыпала его на голову своему злейшему врагу.

Его смерть представлялась избавлением, а его кровь – сладчайшим вином.

Из-за него мне необходимо было покидать Эпиры и раз в несколько недель ездить в Сорники, куда пришлось перевезти сына на ближайшие полгода. И слушать детский крик. И разрываться от двух таких разных, противоречивых чувств. И с одной пустоты возвращаться в другую – в столицу.

Мой отец принял неожиданное решение: сказал, что если я хочу, чтобы со мной считались, нужно изменить мой статус. Помню, я не на шутку удивилась и не сразу поняла, к чему он клонит.

А потом мы отправились в небольшой свадебный салон и без лишней шумихи узаконили наши «отношения» – я стала Кларой Дегенерис. А после скромного торжества вместе поехали в разрушенный храм Ли Бергота просить прощения за наш обман. Как оказалось, Ричард тоже верил в это учение и считал, что его нужно возродить.

Слуги, узнав, что мы поженились, начали сдержанно нас поздравлять. Но разочарование не удалось скрыть никому – Ричард невообразимым образом умудрялся быть всеобщим любимцем, ну а за мной закрепился имидж несносной гордячки и истерички. Слуги помнили времена, когда я, оплакивая Парижа, могла часами бродить по дому и выкрикивать проклятия. Они не знали, что со мной случилось, и для них моё горе было не более чем капризом юной сумасбродки.

Вечером я напилась. Мой «муж» – тоже. Мы по привычке устроились у камина, он гладил мои волосы, а я допивала остатки вина. Мне было невыносимо плохо и сладко-легко.

– Почему Ревокарт не заподозрил в тебе Рема Тебриса? – спросила я у отца. – Ни разу даже не подумал о возможности подобного.

– Потому что я занял чужое место, – он встретил мой непонимающий взгляд и продолжил: – Я приехал в Эпиры, когда Белая Война была в самом разгаре. Восточная Амария отказалась переправлять через свою территорию оружие, Железный Легион был уничтожен, в Конгрес-Магерах нарастала паника. Мне было некуда идти, и я вспомнил, что в Легионе часто рассказывали об эдаком выскочке Дегенерисе, у которого всегда найдётся подработка для, – он хмыкнул, – бравого молодца. Я пошёл к нему. Настоящий Ричард был моего возраста, но с чуйкой, которой можно только позавидовать. Он быстро смекнул, что я неплохо разбираюсь во многих вещах, знать которые может только человек, приближённый к кормушке, и спустя некоторое время уже не мог и шагу без меня ступить. Мы с ним были в чём-то похожи, и я иногда задумывался о том, что, не дай мне родители образования, я бы намного раньше вляпался в какую-нибудь группировку и, возможно, стал бы кем-то похожим на Ричарда Дегенериса.

– Вляпался… смешное слово.

– Ну… я, в принципе, очень смешной человек, Клара, но жизнь заставила… маскироваться.

– Что было дальше? – спросила я нетерпеливо.

– Дегенерис начал подозревать, что я и есть тот самый Рем Тебрис…

– И как ты поступил?

– Клара, а как я мог поступить? Нашёл несколько человек, недовольных его руководством, убил Ричарда, занял его место, потом уничтожил свидетелей и сросся с новым именем. Вот так и живу последние… бог знает сколько лет.

– Банда Дегенериса была организована совсем не тогда, когда в город прибыл Рем Тебрис, – пробормотала я, усмехаясь. – Надо же, как всё хорошо сложилось.

Ричард щёлкнул пальцами.

– Да, Клара, неплохо всё получилось, – он поднялся. – Но это лишь звучит легко. Я рисковал… – Ричард задумался. – И ты правильно сказала, тогда это была всего лишь банда. Я, и только я создал Тритонов… Ну ладно, дочка, пойду я спать.

– Спокойной ночи…