Горелом

Ян намеревался высокомерно фыркнуть, но передумал. Последняя внятная трапеза осталась где-то в дремучем прошлом… Наверное, в прошлом веке.

Кажется, Амилию ничего не удивляло. Так же покорно и сосредоточенно она пробиралась через узкий лаз, выкарабкивалась из люка и осматривалась.

— Я тут слегка прибралась, — сообщила Ева, пнув подкатившийся к ногам маленький бочонок. Тот расселся с влажным треском. — Дорога наверх открыта.

И в самом деле, завал был разобран, однако дверь оставалась запертой.

— Оттуда… попахивает странно, — Ева с омерзением наморщила нос. — Не зря же те, кто бежал через этот подвал, забаррикадировались.

— Столько веков прошло, — с сомнением напомнил Ян.

— А сколько? Ты знаешь, которая это из башен?

— Надо выглянуть наружу, чтобы сориентироваться… А которая нам нужна? — Ян повернулся к молчаливой Амилии, потихоньку бродившей вокруг и осторожно прикасавшейся к стенам и предметам. Будто проверяла реальные ли они.

— Начало заметок оторвано, и первая башня, которая упомянута, называется Двойная.

— Ага. Это такая с двумя шпилями… Больше про нее ничего не знаю, — Ева царственно повела плечами.

— А последняя башня?

К чести Амилии она колебалась всего лишь мгновение. Да и то, похоже, не из желания единолично владеть тайной, а из опасения, что утратит для остальных свою значимость.

— Последняя — Камнелазка.

— Ха! Знала я один хороший короткий маршрут до Камнелазки, — Ева задумчиво теребила конец растрепавшейся косы. — Но теперь им уже не воспользуешься, две башни стали неприступны, там не пройдем.

— У автора записок был свой путь, — напомнила Амилия. — Возможно, он все еще годен.

— А что будет, когда мы доберемся до Камнелазки? Подсказок нет? Впрочем, ладно, на месте решим. И еще кое-что… — Ян выжидательно посмотрел на Амилию. — С Евой у нас давний договор, а вот не хотели бы вы тоже перейти под мою защиту? Я знаю, как вас зовут, но не вы назвали мне свое имя.

— И не вы мне назвали свое, — отозвалась Амилия серьезно. — Впрочем, так лучше. Спасибо за предложение, но так мы ничего друг другу не будем должны, а беду чувствовать умеем сами.

Ян недовольно поморщился. Эта девчонка искренне верила в то, что обладает даром гореломов и способна отвести проблемы. Он не знал, как ей возразить.

— А я вам обоим представилась, — хмыкнула Ева. — Только это еще вопрос, кто кого защищать будет… Идем?

Дверь не открылась, а попросту вывалилась из истлевших петель. Здесь света тоже было мало, потому что ближайшее окно оказалось высоко, где-то за перекрытиями, и вниз через щели сливался сильно разбавленный солнечный свет. Впрочем, и его хватило…

— Ничего себе, — Ева не удалось скрыть потрясения.

— Звериный гардероб, — пробормотал Ян. — Вот где они оставляют зимние шкуры.

— И люди тоже? — Амилия держалась за стену.

Все пустое пространство в чреве башни занимали сплющенные, слежавшиеся, измятые и заскорузлые шкуры, шкурки, панцири, перья и… кожа. Причем выглядевшие, не как плоды усилий скорняков, а словно снятые маскарадные костюмы — с головами, когтями, усами, без единого повреждения…

На плоском, как коврик, медведе лежала плоская же лиса и, смахивающие на слежавшиеся парики, дикие утки. Горсть жучиных панцирей цветным тусклым драже забивала щели в полу. Змеиная кожа извивалась чулками…

— Ну, допустим, змеи умеют сбрасывать кожу.

— А этот? — Ева аккуратно приподняла ржавый шлем, поставленный на прислоненный к стене панцирь с вензелями на нагруднике. Из шлема с сухим шелестом показался край сморщенной, желтоватого цвета маски, с криво спекшимся ртом и налипшими волосами. Сплющенная, а оттого шире обычной, голова смялась, протискиваясь в отверстие.

— Оставь его! — попросила Амилия без испуга или брезгливости, а с неуместным в этих безумных стенах, состраданием.

С глухим бряканьем шлем вернулся на место. Ева отступила, машинально обтирая руки. Вид у нее был ошарашенный. Ян отвел глаза. В куче шкур почти терялся ворох истлевших тканей. Из рукава бордового роскошного платья выглядывало то, что он поначалу принял за плоскую перчатку… С ногтями.

— Пошли отсюда.

— Надо потом сообщить городским властям, — Амилия то и дело оглядывалась, прижав к груди свою сумку, как щит.

— Зачем?

— Люди же. Нехорошо, что они… так.

— Нет костей — нет проблемы. Разве что в рулоны свернут.

— Какой все же ты деликатный, Ян, — заметила сверху лестницы Ева, и обрадовано воскликнула: — Ага! Вот тут будет удобно…

Удобно — или неудобно, но прежде, чем идти дальше пришлось обозначить маршрут. Во всяком случае, выбрать наименее зубодробительный из предложенных. И начать хотя бы с того, чтобы сориентироваться, где ставить исходную точку

Через пять минут они переругались. То есть поругались Ян с Евой.

— Почему, собственно, ты решаешь, куда идти? — неприятным тоном осведомлялась она, сузив заметно изменившие форму глаза. — План у Амилии, охотничье чутье у меня, а у тебя что?

— А у меня здравый смысл, поскольку ты соображаешь лишь вполовину человеческим мозгом, — огрызнулся Ян.

— А ты!.. — взъярилась Ева.